– Угу, угу, – покивал хозяин.
Из чего стало понятно: не больно-то верит. Следовало как можно быстрее развеять его сомнения. Резван был радушен и прост, но стоило ему заподозрить подвох – зверел.
Энке вопросительно посмотрел на товарища. Тот – тоже не дурак – сообразил: запираться, себе дороже. Выкладывать всё до донышка, однако, никто не собирался. Во-первых – долго, ночь на дворе, спать пора; во-вторых – не всему даже Резван поверит. Следовало только коротко и ясно обрисовать сегодняшние обстоятельства.
– Мы пришли с ТОЙ стороны, Резван. Выскочили на старую тропу, а ей, оказывается, давно не пользовались. Лекс хорошо знает переходы, но кто ж мог предполагать, что там всё заросло. Почти две недели плутали. Благо, дичи полно – не померли с голоду.
– И чего вам на ЭТОЙ стороне понадобилось? – спросил хозяин.
Кусочек мясца он из зуба таки выловил и теперь рассматривал вприщур.
– Мне понадобилось, Резван. Мне, – уныло покачал головой Энке.
– Старые горести или новые радости? – напряжения в голосе Резвана не убывало.
– В моей жизни одна горесть как была, так и осталась. Зато какая!
– Ты так и не избавился…? – хозяин осёкся, покосившись в сторону меланхоличного Лекса.
– При нём можно говорить всё, Резван. Он мне на сегодняшний день и отец, и мать и грозный хозяин.
– Лампа, стало быть, у него? – бывший палач расправил плечи и как бы невзначай подвинулся на край лавки.
– У него.
– Так давай его убьём, – простодушно предложил Резван. – Меня ты знаешь давно. Я ближе тебе, чем этот хитрый гяур. Лампу я заберу. Сейчас я крикну ребяток – и рук марать не надо. Они его…
– Прости Резван, но тогда мне придётся тебя убить.
– Так бы и сказал, что тебе этот бледный доходяга дорог, – пожал плечами Резван. – Прости, Манус Аспер, и как тебя там ещё. Энке кого попало другом не назовёт. Я правильно понял тебя, старый дэв: ты ему не раб, ты ему друг?
– Он пять лет сидел в пещерах Аджанты.
– Книжки читал?
– Угу. Искал, как мне помочь.
– Нашёл?
Взгляд Резвана сделался похожим на острый нож. Он весь подобрался. Такой секрет дорогого стоил.
Гости молчали. Энке насупился и тоже подобрался, будто перед прыжком. Длинноволосый Лекс, наоборот, расслабился и даже глаза прикрыл. В трапезной звенел комар. Или это было напряжение?
– Уважаю, – наконец выдохнул Резван.
И как бы сдулся: плечи опустились, расслабились руки; только головой качал, показывая всем видом, как восхищён.