Но чаще я пересказывал классику и хороших современников. Еще немного рисовал с ними и просто рассказывало природе, о мире взрослых людей. А однажды попытался даже адаптировать Книгу пророка Ионы. Слушали с раскрытыми ротиками; особенно запомнились мне их глазки, когда я описывал волну разбушевавшегося моря высотой «вон с тот пятиэтажный дом за окном», темно-зеленую, пенную, готовую проглотить кораблик и всех пассажиров вместе со спящим пророком Ионой.
Ну конечно, с пророком и с большим городом Ниневией, в котором было много детей, а также осликов и овечек, все кончилось хорошо. Чтобы плохо – недопустимо. Дети должны жить во свете и радости. И вот, помимо сказок, историй и всяких рукоделий, для закрепления нравоучения, которое содержалось в сказке, я с ними иногда беседовал. О чем? О самых главных вещах. Разумеется, с мыслью о душевной пользе. Например, о любви к родителям, воспитателям, друзьям, собачкам и кошкам, цветам и травкам, ко всему миру. Задавал вопросы, подсказывал ответы. Как-то речь коснулась будущего: вот мы вырастем, станем большими. Девочка одна, с огненно-рыжими кудрями, очень сообразительная и быстрая, вдруг сообщила:
– А у нас в подъезде бабушка умерла!
Я сочувственно закивал головой. И слышу сбоку:
– А что эта бабушка умерла?
– Как что? – отвечаю я машинально. – Наверное, время пришло, стала старенькая.
– А что умерла?
Я снова о том же. Но через минуту мне стало совершенно ясно (впрочем, я всегда об этом догадывался), что дети смерть воспринимают не так, как мы, то есть неискаженно. В принципе они о ней не думают. В их душах царит настроение расцвета, пробуждения. Но если разговор все же зайдет о том, что для нас кончина, то дети обнаруживают подлинное, не испорченное взрослыми чувство жизни.
Та самая, что все спрашивала, что да как умерла, вдруг поворачивается к рыженькой и говорит:
– А ты тоже умрешь?
Пауза длилась совсем недолго, но мы все притихли в ожидании ответа: заведующая, две воспитательницы и я. А рыженькая умница, которую переполняли чувства так, что она не могла их сразу и высказать, даже ручками всплеснула:
– Как же я умру, когда меня мама любит!
Мама для нее – любящая вселенная; мудрый, всемогущий и нежный мир. Вечный, так как времени впереди – не охватить взором и умом! Если она меня любит, то она меня не отпустит – бояться нечего!