Туда я и направился, чтобы
воспользоваться телефоном-автоматом.
Гюнтер и его жена встретили меня
очень приветливо. А, сам хозяин, понизив голос, сказал, что
потрясен известием о нападении на Советский Союз.
- Теперь уж совершенно ясно, чем всё
это кончится. Мы, действительно, напобеждаемся до смерти, -
проворчал Гюнтер, когда я, разменяв у него марку на мелочь,
направился к телефонной будке.
Набрав номер протокольного отдела
министерства иностранных дел, я пожаловался клерку, что, несмотря
на договоренность, не могу попасть в помещение клуба, поскольку
охраняющий его полицейский не имеет на этот счет указаний.
- Сейчас мы примем меры, очень
сожалеем, подождите около клуба, - ответили мне.
Подойдя к стойке, я заказал пива, и у
нас с Гюнтером завязалась беседа, которая, конечно, всё время
вращалась вокруг темы войны и бедствий, которые она с собой
несет.
Спустя минут 15 сквозь открытую дверь
лавчонки я увидел, как к подъезду на противоположной стороне улицы
подъехал мотоцикл с коляской, в которой сидел эсэсовский
офицер.
Он что-то сказал полицейскому, и тот,
перебежав улицу, зашел в заведение Гюнтера и сообщил, что мне можно
войти в здание клуба.
Тем временем эсэсовский офицер укатил
на своем мотоцикле, а полицейский вошел в клуб вместе со мной.
Сперва он стоял молча в стороне,
наблюдая, как я складываю круглые металлические коробки с
фильмами.
Но, когда я стал упаковывать книги,
он принялся, не говоря ни слова, мне помогать: обвязывал стопки
книг веревками и сносил их в машину.
Я тоже ничего ему не говорил. Так
молча мы работали довольно долго. Только когда я сел в машину и
завел мотор, полицейский крикнул мне вслед:
- Желаю вам самого лучшего,
товарищ…
Обернувшись, я помахал ему рукой. Эти
две первые встречи с простыми немцами после разбойничьего нападения
гитлеровской Германии на Советский Союз - со старым Гюнтером и
полицейским, охранявшим наш клуб, - показались мне
знаменательными.
Ни у того, ни у другого не
чувствовалось ни злобы, ни отчужденности. Видимо, антисоветская
пропаганда Геббельса не везде оказалась действенной!
Когда я вернулся в посольство, было
без нескольких минут шесть - успел вовремя!
Двор посольства уже походил на
цыганский табор.
С узлами и чемоданами сюда съехались
работники посольства с семьями. Вокруг было много детей самого
различного возраста - от грудных до школьников.