– И какая же история у… – Йозеф оглянулся по сторонам, – у этой пишущей машинки? – он указал пальцем на потрепанную временем и отстучавшую не одну тысячу страниц машинку Royal.
– Отличный выбор, – улыбнулся владелец. – Принес мне её один корреспондент. Он работал в местной газете, писал о мелких событиях, стычках и людях. Когда началась война освещал новости с фронта для тыла, и новости тыла для фронта. Я лично читал многие из его статей, талантливо писал парень.
– А сейчас не пишет? Почему?
– После войны, – голос Ицхака стал менее жизнерадостным, – корреспондент переосмыслил всё то, о чем он писал. Ему стало стыдно за свою работу.
– Почему же?
– Он работал на государственную прессу. Это были не настоящие новости. Однобоко освещенные события, имеющие с реальностью общего поскольку-постольку. Во время войны корреспондент убеждал себя, что это даже правильно: при помощи лжи не дать окончательно пасть духом солдатам на фронте и их матерям в тылу. Но однажды его посетила мысль, что на таких как он, не только в Германии, но и в странах противника и держится война. Ведь что будет если не указывать человеку на то, что это твой враг, а это друг, что именно ты убиваешь за правое дело, а противник абсолютное зло? Тогда не будет войны, а она, видимо, кому-то нужна.
– Кому же? – искренне надеясь услышать имена, спросил Йозеф.
– Например промышленникам, чтобы иметь спрос на продукцию, или генералам, ради венцов победы, славы и правителям. Ведь каждый власть имущий, в любой стране хочет оставить о себе след в истории и не так важно, будет это светлая эпоха просвещения или страница, написанная кровью, – сказал Ицхак и замолчал. Йозеф задумался, почесал голову с копной светлых волос и сказал:
– Так может, пусть все эти промышленники, генералы, правители, выходят на арену, и решают свои вопросы сами, кулаками? А люди пускай смотрят, как в цирке, нас мама недавно водила! Кто выживет – тому победа и слава.
Ицхак рассмеялся.
– Да, так справедливее. Среди солдат ходила подобная байка, но это, конечно же было не для фронтовых газет.
– А машинка то, машинка как у вас оказалась? – вмешалась Роза.
– Он сам заложил её в ломбард. Избавился как от символа всей лжи, которую написал, – сухо ответил он.
– А еще вот этот листок… – начал Йозеф, но Ицхак его прервал.