– Ты думаешь, они, в самом деле, куда-то пошли? Они у Аланда сидят, брось. Это же все цирк, посмотри. Венцель – благодарное существо, он же молится на тебя. Готов еще раз под твой кулак угодить, лишь бы ты поднялся.
– То есть они никуда не уходили?
– Тебя оставили, чтоб ты тут рычать не стеснялся. Аню напугал!.. Еще и сына бы напугал, он и так занервничал.
– Зачем они его нарядили?
– Чтоб ты поверил, рассердился, злость свою выпустил и порычал вволю. Согласись, с их уходом рычалось тебе куда веселее. Альберт не хотел от конструктора отрываться, вот и капризничал. Посмотри сам, глаза-то пора открыть: чем он занят?
– Играет в конструктор у Аланда в кабинете, сидит на полу…
– А жена твоя, наверное, с Венцелем целуется. Да?
– Она плачет, Абель, она плачет.
– Говорю, ты ее напугал. Давай, поднимайся спокойно. Венцель, как видишь, болтает себе с Гейнцем, он даже не стал с твоими сидеть, не трогает он твою жену. Ты же не страдал, когда я целовал твою жену, а она меня. А уж сколько раз я ее обнял и, заметь, еще обниму, я надеюсь, и говорить не стоит.
– Он шептал ей на ухо… Он склонялся к самым ее волосам…
– Какой ужас! Было бы странно, если во время спектакля, он заговорил во весь голос. Все наклоняются к уху и касаются волос, когда что-то шепчут другому. Ухо так расположено, что невольно касаешься волос, ничего другого не остается. И сейчас, не мог же он ей при тебе вслух объяснить, что они никуда не идут, что все это только для тебя и разыграно.
– Он держал ее за плечи…
– А за что, ты хотел, чтобы он ее держал? Если бы речь шла о моей жене, то я предпочел бы, чтоб ее взяли именно за руку, за плечо. А не за грудь, не за зад и не за горло. Да и за ноги тоже нежелательно, если это не какой-нибудь форс-мажор. Конечно, если человек вываливается из окна вниз головой, то можно и за ногу. Но вряд ли в этом фривольном прикосновении будет так много высокой эротики. Предложи свои варианты, я ему укажу, за что ему брать твою жену в другой раз.
Абель был серьезен, как академический лектор. Вебер засмеялся.
– Самому смешно, Вебер. Дело не в том, чего ты касаешься, а в том, что ты в это прикосновение вкладываешь. Рассказать тебе, чего и каких мест мне у разных людей приходилось касаться, и у женщин в том числе? Это же не означает, что все это диктовалось страстью. Не будь дураком, Вебер, на тебя Корпус оставлен, а ты чем забил себе голову? Женщины работают, а ты загораешь, приеду – сам тебя взгрею. Вставай, хватит, наотдыхался.