Вебер приподнялся на руках, сел, медленно встал.
– Что ты осторожничаешь, Вебер? Завтра на разминку пойдешь, не дури, снял я с тебя твое заклятье. Иди к зеркалу, посмотри на себя, на что ты похож? Походи, я посмотрю, не зажало ли у тебя что-нибудь, что-то тебя кособочит…
Вебер шел, все равно осторожничая, щупая пол под ногой, придерживаясь за все, что попадалось под руку.
– Ногами потопай, заземлись. Топай-топай, не выделывайся. Все нормально?
– Фердинанд, ты не исчезнешь больше?
– В моих интересах, конечно, от тебя закрыться, а то кто-то меня приехать убить собирался.
– Можно подумать, ты не понимаешь.
– Валяй в душ, побриться не забудь, приоденься и иди жену успокой. Ей самой с таким мужем лечиться скоро придется. Про меня ни с кем, ясно? Гаусгофферу позвони, скажи, что-нибудь, чтобы он про тебя вспомнил. Клеменс все равно о тебе заговорит, чтоб Гаусгоффер мог разговор поддержать, а для тебя это повод сейчас зайти к Аланду. Поужинаете, про болезнь не говори ни с кем, и они не будут. Я потом посмотрю, как твои дела, пока все в порядке. Не проси больше отдыха, фенрих, отдыхать некогда. Посмотри картинки, поймешь, почему всем не спится.
– Я ничего не видел с тех пор, как вы уехали.
– Много хлама было в твоей голове, но сейчас увидишь. Поиграл ты неплохо – не спорю, и пока не забрасывай. О том, что с тобой случилось, не думай, это может тебе помешать.