– Мне дорого ваше доверие, господин генерал, я работаю с полной отдачей. Если мне прикажут перевестись к вам, я сделаю это с удовольствием.
– Другой разговор. У Аланда полно хороших офицеров, а у меня, – он подошел поближе и шепнул Веберу, изображая ужас на лице, то есть шутя, – ни одного! Пусть Аланд всеми ему известными способами приведет тебя в порядок. Ты получил жалованье?
– Оно поступает на счет, я не получаю жалованье в руки, мне не нужны деньги.
– Вебер, – Гаусгоффер отечески взял Вебера за плечи. – Не могут парню в двадцать три года не нужны быть деньги. Девушку в ресторан пригласить, нужны? Цветы, безделушки, что ты мне рассказываешь. Ты что, больной?
– Нет, мне некогда этим заниматься.
– Вебер, офицер – не монашеская профессия, офицеру должно быть, кого защищать, перед кем хочется пройтись генералом. Жениться тебе надо, и всем твоим странным болезням наступит конец. Я к тебе привязался, словно ты мне родной сын. Это всё от твоего одиночества.
Гаусгоффер достал бумажник, протянул Веберу несколько крупных ассигнаций.
– Я оформлю это как официальное вознаграждение за образцовую службу, деньги у мужчины должны быть, это дает свободу.
Вебер опустил взгляд.
– Господин генерал, не нужно, я не заслужил такого отношения.
– Вебер, твоя беда в том, что ты цены себе не знаешь.
Вебер отвык, оказывается, от теплых, доверительных интонаций и слов, разволновался, сердце предательски набирало обороты, разгоняясь до вчерашнего тумана в глазах. Не хватало упасть.
Гаусгоффер положил деньги в нагрудный карман Вебера и повел, обнимая за плечи, к дверям, а потом и по коридору. Салютовали Гаусгофферу, Вебер шел рядом, быстро бледнеющей тенью, и всё-таки был вынужден остановится.
– Господин генерал, можно я постою?
– Плохо? До чего ты довёл себя?
Вебер облокотился о подоконник, опуская голову. Абель вчера ударил его в грудь – сильно и резко, но сердечное трепетание прекратилось. До машины бы дойти, сам бы себе врезал. Вебер пытался успокоить сердце ровным дыханием, ничего не получалось. Что он вчера с собой натворил?
– Вебер, идем к Клеменсу, или я его вызову сюда.
– Господин генерал, не придавайте значения, голова закружилась, сейчас пройдет.
– Мне не нравится то, что с тобой сегодня творится.
Вебер, чувствуя всю тяжесть своего тела, повалился на пол. Очнулся он в кабинете Клеменса, тот смотрел с тревогой, Гаусгоффер, нервничая, расхаживал рядом и, едва Вебер открыл глаза, немедленно сел рядом.