– Да, – шутит Н. А. Тиличеев, ежась от пронизывающего холода, весь мокрый, с задеревеневшими пальцами на руках. – Мы подвигаемся по способу наших дедов, когда они ходили «из варяг в греки». Только они, наверно, так не спешили и ночью не мокли под дождем и ветром.
Через несколько часов, грязные, измокшие, продрогшие, голодные, мы наконец окончили наше трудное дело и, предварительно сняв с себя промокшие шинели и сапоги, с невероятным наслаждением уселись вокруг печки, затопленной для нас гостеприимным хозяином. Вот в этот момент мы были почти счастливы.
* * *
На следующее утро противоположный берег еще не был занят неприятелем, хотя жители почему-то попрятались, что дало нам повод предполагать, что ждать уже осталось недолго. И действительно, около 10 часов утра из лесу выехали два всадника и шагом, не спеша, подъехали к самой реке. Это были германские офицеры. Очевидно, офицеры эти не предполагали, что им здесь может угрожать какая-нибудь опасность. Бросив поводья на шеи лошадей и вынув ноги из стремян, они, потягиваясь, старались размять свои уставшие от долгого похода тела. Закурив папиросы, они спокойно разговаривали, указывая руками на наш берег. Вдруг выстрел… Не выдержал, видимо, стрелок и дал промах. Бешено мчатся обратно в лес кони, настегиваемые стеками пригнувшихся в седлах своих седоков.
Пользуясь временем, я выпустил из орудий несколько шрапнелей по разным точкам неприятельского берега, [чтобы] в случае нужды не терять времени на пристрелку.
* * *
К вечеру, когда мы с Н. А. Тиличеевым сидели в своей избе за чаем, загудел телефон:
– Ваше высокоблагородие, немцы!
Это передавал с наблюдательного пункта дежурный наблюдатель Чухломин. Мы оба моментально побежали на пункт.
Вдоль берега Вислы, по боковой дороге, шел германский обоз, повозок около десяти, конвоируемый ротой пехоты. Немцы были от нас очень близко, и мы в бинокли совершенно свободно могли разглядеть даже их лица. Все в черных блестящих касках с золочеными шишаками и полном походном снаряжении, они казались очень утомленными.
Пока мы с замирающим сердцем разглядывали этих первых видимых нами врагов и я раздумывал, стрелять по ним или не стрелять, колонна остановилась. Усталые люди стали сбрасывать с себя в одну кучу свою амуницию, составили ружья и повалились на землю. Откуда-то появился котел, который сейчас же был подвешен над костром на трех кольях. Очевидно, колонна собиралась здесь ночевать.