Но Бэла была непреклонна, она наслаждалась своей властью над таким жалким теперь отцом, который валяется в ее ногах. Ей едва исполнилось девятнадцать, и она, так и не получив родительского согласия, расписалась со своим паралитиком. А через девять месяцев вернулась обратно в отцовский дом, уже с грудничком на руках.
Отец не стал ее отчитывать, тут уж не до нравоучений. Лишь стиснул зубы: «что ж, поставим твоего Тольку на ноги». Задача, к слову, предстояла не легкая. Шел 1935-й год. На страну наступил голод. Я полностью погрузилась в учебу и мало чего замечала вокруг. А новоиспеченную мамашу нужно было кормить самым лучшим. Так у нас не стало коровы, как не жаль было ее грустных, всепонимающих глаз. Потом очередь дошла до гусей и кур.
Мы сначала никак не могли понять, в чем же дело, неужели на страну нашел такой неурожай. Потом ситуация разъяснилась: раскулачивание, которым так рьяно занялся товарищ Сталин, принесло свои плоды. Малых хозяйственников сослали или расстреляли, их хозяйства разграбили, хотя официально все раскулаченное отдавалось народу. Вот и последствия не замедлили проявиться. Хотя, может быть, здесь сыграла роль и тогдашняя политика экспорта зерна. Наверняка мы ни о чем тогда не знали, как не знаем, впрочем, и сегодня.
Открыто высказывать свои мысли никто не рисковал, но я частенько слышала, как перешептывались мои родители: покою пришел конец. Из соседей постоянно кого-то арестовывали, в шпионы и враги народа записывались совершенно невинные люди, а уж евреи подпадали под эту категорию в первую очередь.
И началось мучительное ожидание, что «вот-вот придут». Напряжение росло с каждым днем. А моя сестра опять учудила. Не успела она оправиться после первого неудачного замужества, как на горизонте появился очередной жених, которого наличие грудного ребенка ничуть не смутило. Очень бы хотелось заподозрить его в джентльменских намерениях, но реальность оказалась хуже, чем мы могли предположить.
Бэла не делала никаких выводов из прошлого опыта, и на этот раз ее выбор пал на механика Костика, который еще до женитьбы декларировал свое главное пристрастие жизни – выпивку. Работник он был хороший, работал по вызовам, а между клиентами обожал пропустить рюмашку. В результате в конце рабочего дня он, хотя до дома и доходил, но денег частенько не доносил. Они все таинственным образом исчезали посреди пути. А Бэла тем временем уже ждала очередное пополнение новой семьи.