Так что на первых порах и дети с
земляникой подойдут. Но лучше бы, конечно, Соня прислала свою
фотокарточку…
– Последняя жертва, Матрёна Фиорина,
и впрямь имеет итальянские корни, – обстоятельный Вишневский
разложил перед собой аккуратные стопки документов. – Её дальний
предок Джулиано Фиоре приехал в Россию более века назад и влюбился
в крепостную девушку. Внёс выкупные, оформил вольную и сочетался
браком.
– Вот это драма, – мечтательно
произнёс Мишка. – Наверное, красивая была холопка.
– Цыц! – шикнул на него Семён.
– Фамилию он сменил на «Фиорин»,
обрусел. Человек был не великого достатка, аграрный инженер. Почти
все средства, видимо, потратил на внесение выкупа. Завёл хозяйство,
пошёл по крестьянской стезе.
– Понятно теперь, чем Визионеру
Матрёна приглянулась, – сказал Митя. – Надо же, дотошный.
Интересно, как он о её происхождении узнал?
– Возможно, как и я – через церковные
метрические книги. Сам знаешь, за небольшую мзду можно выискать
любые сведения.
– Стяжательство у служителей
неистребимо. Ничего со времен детства не изменилось. А что по нашим
подозреваемым? Нашлись интересные факты в прошлом?
– В большом количестве. Пришлось
пересмотреть кипу документов и пообщаться со множеством людей.
Точнее, общались, в основном, полицейские служащие в губерниях, я
лишь проанализировал и структурировал. С кого предпочтительнее
начать?
– С Язвицкого, пожалуй.
– У него как раз всё более-менее
благополучно, если можно так сказать. По крайней мере, было до его
шестнадцати лет. Единственный ребёнок, любимый сын, семья
добропорядочная, преуспевающая, отец не рукоприкладствовал. Увы,
внятных причин смены образа жизни и системы ценностей я пока не
обнаружил. Да, Язвицкий общался с представителями различных
политических течений, в том числе радикальных, но ни к одним не
присоединился.
– Мой старшой в семнадцать, помню,
взбрыкнул. Марксистами увлёкся, радикалами, – вклинился Горбунов. –
За честный рабочий труд стал призывать. Так я быстро его
охолонил-то. Ремня дал да к золотарям подсобить отправил на
месячишко. И скажу тебе, быстро он к тяжкому труду охладел. В
университет запросился.
– У каждого свои методы воспитания. Я
продолжу?
– Да, пожалуйста. Что там
Самокрасов?
– Здесь, безусловно, трагический
жизненный поворот. Анисим, да будет мне дозволено сказать,
предполагаемый плод адюльтера. Ошибка молодости матери с заезжим
скульптором. Впрямую, конечно, никто говорил, но все догадывались.
Городок небольшой, всё на виду. И внешностью, и характером мальчик
сильно отличался от младших братьев и сестёр.