Митя снова вздохнул.
– Вынуждаешь меня идти на
правонарушение. Анна Петровна…
– Ничего не узнает. – Соня скрестила
пальцы и прижала к губам. – Клянусь. Ну, пожалуйста…
Сыщик посмотрел на неё и чуть не
заскрипел зубами. До чего же мучительный выбор! С одной стороны –
данное обещание, с другой – такая искренняя просьба. И глаза эти –
ясные, голубые, умоляющие… А, к чёрту!
– Хотел бы порадовать новостями, но
дело идёт не так быстро, как хотелось бы. Я помню твою записку и
держу в голове, что преступник может быть не один. Иногда кажется,
что я подобрался очень близко, но никак не могу понять, кто, как и
почему действует. А главное – каким образом они между собой
связаны.
– Анисим по-прежнему в этом
списке?
– И он, и Франк, и другие знакомые
тебе персонажи. Недавно, кстати, появился новый подозреваемый.
Непредсказуемый и опасный человек. Его тоже что-то объединяет со
всеми этими людьми. Но вот что? Неизвестно. Кажется, я тебя ещё
больше запутал.
– Пускай. Приятно подумать о
чём-нибудь, кроме еды и шляпок. Напомни, кого душегуб наметил на
август?
– «Купчиху за чаем» Кустодиева. Мы
попытались было пересчитать купеческих жён. Гиблое дело. Москва –
слишком большой город, хоть и провинция.
– А ты нашёл мою подсказку на
июль?
– Нашёл, и она мне очень помогла. Не
представляю, когда ты успела.
– Не скажу, – Соня лукаво улыбнулась.
– Но где «Купчиха», я, к сожалению, не знаю.
– Зато мы знаем. Её купил Франк в
марте этого года.
– Опять этот Франк. Подожди-ка…
Соня замерла и прикрыла глаза:
– Я, кажется, кое-что вспомнила.
– Про тот самый день?
– Нет, гораздо раньше, когда мы с
тобой были у месье Жюля, весной. Я тогда испачкала пальцы и зашла
помыть руки. А потом по пути заглянула в кабинет. Там было темно, и
я мало что разглядела. Но картину помню. То есть очертания портрета
показались мне знакомыми. Там был нарисован кто-то очень большой. И
я сейчас думаю, что это была та самая купчиха. А ещё в комнате
пахло одеколоном Франка и… свежей краской! Точно! Там был запах
краски. А потом появился лакей, и мне пришлось уйти.
– Ты думаешь, что краской пахло
именно от этого портрета?
– Да. Я уверена.
– Соня, это невозможно. Полотно
написано в восемнадцатом году. Я, конечно, дилетант в живописи, но,
думаю, все ароматы за это время должны выветриться. Наверное, там
висел другой портрет.