– Так они в бинтах уже несколько
дней. Подрался, говорит. Судя по лицу, так и было. Не первый раз
уже.
– Отлично. Осторожен будь вдвойне.
Может, и не придётся там торчать ещё три недели, пару дней
всего.
«Забинтованные руки, конечно,
верный сигнал. Но всё же стоит проверить остальных, прежде чем
брать Владимира», – решил Митя.
В художественном училище, несмотря на
летние вакации, работа шла вовсю. Как удобно придумали: если
ученики умеют пользоваться кистями и краской, то почему бы этим не
воспользоваться, делая ремонт? Митя пробирался среди строительного
мусора, корыт с известью и вёдер с белилами, жалея, что надел новые
ботинки. Заляпанные студенты указали ему на строительные леса, стоя
на которых Самокрасов с приятелем обновляли гипсовую потолочную
лепнину. Сыщик крикнул и помахал рукой.
Анисим изволил спуститься через пять
минут – в «спасайке», весь засыпанный побелкой и гипсовой крошкой.
А за ним – и «товарищ по лесам», в котором Дмитрий не без труда
узнал Ореста Ганемана. Надо же, какой трудолюбивый
преподаватель.
– Чем обязан? – хмуро спросил
студент.
– Будьте любезны, покажите руки.
Самокрасов недоумённо протянул
испачканные ладони, перевернул. На коже, усеянной белыми точками,
отчётливо виднелись свежие царапины.
– И где вы так поранились?
– Упал.
– Откуда?
– Так отсюда и упал.
– Мы скверно установили леса́, –
вмешался Ганеман. – Моя недоработка. Хорошо, что Анисим обошёлся
лишь царапинами.
– А вы, Орест Максимович, тоже упали?
– спросил сыщик, заметив на руках преподавателя почти идентичные
ссадины.
– А я ловил Анисима, – усмехнулся
тот. – Как видите, неудачно. Сам поранился.
– Что ж, берегите себя. Оба.
Митю охватило какое-то отчаянное
веселье. Эй, мироздание, тебе там, наверху, наверное, тоже смешно?
Усаживаясь с биноклем напротив ателье Франка на Кузнецком мосту,
Митя заранее был готов увидеть нечто, оправдывающее ожидания.
Мироздание не подвело. Через полчаса
из здания вышел месье Франк. В одной руке – поводок с собачкой, за
локоть другой держится прекрасная Натали. Митя навёл фокус и с
мрачным удовлетворением отметил, что на правой руке модельера
красуется жёлтый пластырь. Никак, собака покусала?
Натали, как истинная светская дама,
была в белых перчатках.
И лишь Вишневский, отправленный для
проверки аукционных документов в Московское художественное
общество, доложил, что руки секретаря Попышева «не имеют следов
инвазивного воздействия».