– Уважаемый Муамар Хаддафович! – с почти неуловимым оттенком менторского тона в голосе сказал Шеф. – Я имею особые полномочия не посвящать Полифемцева в тонкости операции вплоть до её завершения. Если, конечно, не произойдёт какое-либо ЧП внутри уже случившегося Чрезвычайного Происшествия, классифицировать или, как вы выражаетесь, атрибутировать которое в качестве чрезвычайного тоже, кстати, является исключительно моей прерогативой.
– Понятно, – издевательски прозвучало в шлемофонах после короткого смешка, и Шефу вдруг стало ясно, что Псевдоквазер обладает аналогичными полномочиями.
– Однако, как вам, надеюсь, известно, без команды Полифемцева мы не можем начать операцию «Отлуп», – изрёк Шеф жуткую банальность. – Во всяком случае, выезд Исполнителей ДБ на предполагаемое место посадки неопознанного летающего объекта будет происходить с подконтрольных именно Полифемцеву закрытых терминалов ККК… Муамар Хаддафович?
– Надо срочно оповестить Полифемцева! – вскричал взволнованный Псевдоквазер.
– Что я и сделаю, как только мы положим трубки на рычаги. – спокойно заверил Шеф. – Наша главная задача сейчас – не паниковать и не расширять ограниченный круг посвящённых. Утечка информации недопустима. И вот ещё что. С этой минуты все переговоры по всем видам связи должны быть прекращены. За дополнительной информацией обращайтесь по имеющемуся у вас спецканалу в соответствующие службы ДБ.
Шеф с облегчением отключился и с остервенением плюнул в пространство, затем не мешкая позвонил Полифемцеву.
Председатель ККК, казалось, ничуть не удивился сенсационной новости. Шеф чётко и лаконично изложил обстоятельства дела и поспешил распрощаться со впавшим в прострацию Револьтом Брутовичем.
После оповещения «главных моторов» Программы можно было слегка сбавить темп. Шеф выкурил очередную сигарету и набрал код директора ИМ, вспоминая его любимую поговорку: «Бог, видимо, всё-таки склонен к азартным играм». С неё-то он и начал разговор с Бормашенко, благополучно завершившийся спустя три минуты.
Аналогичная беседа с директрисой СИЗО продлилась как минимум впятеро дольше – благодаря в основном стараниям госпожи Веласкес. К исходу пятнадцатой минуты Шеф дошёл до температуры ключевого кипения. Когда ценой неимоверных усилий ему удалось уговорить госпожу Веласкес положить трубку, он выглядел как заезженный виниловый диск «Бэсамэмучо».