— Так-то я могу и сама проверить это место, — пожала плечами
Мина, хоть собеседник ее и не видел. — На мою небрендовую обувь
вряд ли кто-то покусится.
Она подкинула ему повод прокомментировать ее стиль, но Дилан не
купился и лишь что-то проворчал про то, что они найдут, что с нее
взять.
— Буду ждать у редакции в семь, не опаздывай, — буркнул
напоследок и сбросил звонок.
— Вот же, никаких манер, — покачала головой Мина, но в душе
радовалась. У Дилана была машина, так намного надежней. Особенно,
если придется удирать, шепнуло подсознание, но она и от этого
отмахнулась.
Хочешь сюжет на разворот — иди на риск. Так она себе всегда
говорила, ввязываясь в новую авантюру. И сама себе не верила. Ей
двигали совершенно другие мотивы.
В университете она закончила в три и на подъеме после удачно
проведенной лекции, посвященной древнеримской выставке в
Национальном греческом музеи, пешком дошла до редакции. Редакция
«Изнанки» находилась в старом двухэтажном здании, это был тот тип
архитектуры, что часто изображали на туристических открытках после
озера Мичиган и скульптуры Клауд-гейта, похожую на огромную
зеркальную фасолину.
Внутри, конечно, было не так колоритно, да и сотрудников можно
скорее назвать офисным планктоном, чем творческими личностями. Но
Мину вдохновляло это место. Лепка на стенах, высокие потолки,
стрельчатые окна и архив на цокольном этаже. Спускаясь по винтовой
лестнице, ты буквально попадал в прошлый век. Восемьдесят процентов
материала было давно оцифровано, но она любила спускаться в архив,
садиться за пыльный стол посреди стеллажей, включать зеленую
мигающую лампу и искать старые новости.
Дилан был уверен, что у редакции есть таинственный меценат.
Только так «Изнанка» могла бы позволить себе располагаться в этом
районе. Да и в принципе быть еще на плаву в современном Чикаго,
учитывая специфическое направление тем.
А рассказывала «Изнанка» о втором дне Чикаго — необъяснимом,
загадочном и очень далеком от официальных трактовок. Пожалуй, Мина
и сама не могла понять, как газета и портал в интернете еще
существует, но в отличие от скептиков, которые находились даже в
штате самой редакции, верила в свою работу.
У нее было несколько дел в редакции до встречи с Диланом. Кроме
стажера, секретаря главного редактора Натали (словоохотливой
тридцатилетней женщины, недавно вернувшейся из затяжного декрета) и
интроверта-программиста Сили, у нее здесь не было хороших знакомых.
Вежливое приветствие и лишь короткий перерыв на кофе с Натали
отвлекали ее от работы.