— Надо бы ушить, — неизменно повторяла Дороти, пожилая владелица
магазинчика.
Мина была высокой и худой, и чтобы рукава и подол были нужной
длины, приходилось брать одежду на размеры больше. Садилась она не
так, как было задумано модельером, но она никогда не ушивала. Не
любила, когда тело обтягивали вещи. Мысли сразу возвращались к
детству и к маме, но она их категорично отметала. Нет, она больше
не такая. Откидывала за плечи теперь всегда свободные рыжие волосы,
которые казались светлее, когда их не смазывали воском и не
затягивали в косу, и упрямо поднимала подбородок.
Кто-то еще цеплялся за лето, но Мина уже достала свое любимое
зеленое пальто и обмотала шею желтым шарфом, который закончил ее
яркий образ. Она знала, что окружающие считали ее чудачкой. Это уже
было привычно. В редакции ее за глаза называли Синий чулок. И она
даже знала, что это Дилан придумал прозвище до того, как они стали
вместе работать.
Ничего, она на него не обижалась. Ей давали прозвища и похуже, а
он, она знала, без этого не мог. Каждому он подбирал эпитет,
который само собой подхватывали другие. А все потому, что делал это
точно, одним словом четко описывая суть. Она даже с гордостью
оценивала эту его черту. Тем более как-то, после корпоративного
ужина, он был немного подшофе и назвал ее иначе.
— Почему Мона Лиза? — удивилась тогда она.
А Дилан был в таком состоянии гораздо сговорчивее обычного,
поэтому послушно ответил:
— Это все твоя блуждающая улыбка. И взгляд, словно ты знаешь
намного больше меня.
— Это так и есть, дурачок, — рассмеялась она и взъерошила
идеальную укладку младшего коллеги.
Только Дилан Брукс никогда не признается, что этот разговор
когда-то был.
Стоило ей выйти из метро на станции около института, как
зазвонил телефон. Мина взглянула на имя Дилана на экране.
— Тут как тут, — улыбнулась и ответила на звонок. — Доброе
утро.
— Ты же понимаешь, что это за район? — без приветствия начал он.
— Самое дно Чикаго.
Мина сразу поняла, о чем он. О той наводке, которую вчера
сбросила ему сообщением. Это действительно был район, который
скрывают от взглядов туристов. Заброшенная территория,
принадлежащая порту, но она планировала найти там что-то большее,
чем лабиринт из старых ржавых контейнеров.
— Да меня там пришьют только ради брендовой обуви, — продолжал
бурчать Дилан ей в ухо.