Корабль покачивался во вновь воцарившейся тишине.
А затем развернулся по ветру и стал медленно дрейфовать к
юго-востоку. Уверенно, и не теряя высоты.
И если бы сейчас рядом с ним проплывало какое-нибудь судно, его
пассажиры смогли бы без труда прочесть название: "Пытливый амуш".
Порт приписки — Маркополис, Линга.
ГЛАВА 1
в которой Помпилио, Мерса и Бабарский находят общий язык с
обитателями Траймонго, Дорофеев планирует дальнейшие шаги, а
Феодора и прочие сенаторы понимают, что войны не избежать
Помпилио Чезаре Фаха дер Даген Тур вынырнул на поверхность,
фыркнул, глубоко вздохнул, с наслаждением набрав в широкую грудь
свежий морской воздух, вытер лицо ладонью, огляделся и мощными
гребками поплыл к покачивающемуся на воде судну — небольшой и
сильно потрёпанной рыболовецкой шхуне с синим корпусом и белой
надстройкой. Судя по отсутствию парусов — работающей на двигателе,
а судя по вони нефы — на двигателе внутреннего сгорания. Метрах в
десяти от борта Помпилио сменил стиль плавания, перейдя на менее
шумный — людей на палубе не наблюдалось, однако дер Даген Тур решил
предпринять дополнительные меры предосторожности и не привлекать к
себе внимание прежде, чем сам того не захочет. Как подняться на
борт Помпилио понял, едва увидев судно: одна из шлюпок была спущена
на воду, а рядом с ней свисал верёвочный трап — ничего лучше и
придумать нельзя. Ухватившись за трап, дер Даген Тур хотел было
сразу подняться, но задержался на несколько мгновений, внимательно
прислушиваясь к доносящимся голосам: на палубе шёл напряжённый
разговор, но, к счастью, члены команды вели его на носу — а трап
был сброшен примерно посреди шхуны, — да к тому же у
противоположного борта. Говорили рыбаки громко, горячо, иногда
использовали незнакомые Помпилио ругательства, при этом говорили на
не очень правильном, слегка исковерканном универсале, но поскольку
отличия в произношении встречались часто и разговорный язык мог
сильно отличаться даже в пределах одной планеты, понять, где он
оказался, дер Даген Тур пока не смог. Убедившись, что рыбаки
увлечены разговором, Помпилио поднялся на палубу, снял мягкие
ботинки и цепарские штаны-карго — они изрядно намокли и сковывали
движения, подумав, стянул сорочку — по той же причине, расправил
одежду, чтобы она скорее высохла на жарком солнце, небыстрым,
уверенным шагом обогнул рубку и остановился, молча разглядывая
открывшуюся картину.