– Сейчас я вам мозги вправлю! – ору я сама не своя и запускаю в затылок
быстро сориентировавшегося Ваньки его же любимую железную кружку.
Бывший успевает пригнуться, кружка бьется об дверь и отлетает рикошетом
в голову бегущей следом за своим любовником Таньки. Оба, залитые остатками чая
и заварки, судорожно дергают ручку двери.
– Куда?! Я еще не закончила! Милый, ты холодца хотел? Лови! – С размаху
швыряю в изменщиков эмалированную емкость, в которой обычно оставляю застывать
холодец.
Бинго! Прямоугольный тазик резво взлетает и приземляется шапкой-ушанкой
точно на голову Ваньки.
– А-а-а-а, подожди. Какой холодец без мяса?! – Носорогом рвусь к столу,
на котором размораживается говядина, хватаю кусок и швыряю следом.
Эх, жаль, уже почти размерзлось! Зато какое эффектное попадание! При
столкновении с голой спиной Ваньки полиэтиленовый пакет рвется, мясо вылетает,
обрызгивая все вокруг, но больше всего рвущуюся на выход парочку.
– Психованная! – визжит молочным поросенком бывший парень, а Танька
молчит, молодец. Видать, проснулся инстинкт самосохранения.
Чем бы ему рот заткнуть, чтобы перестал издавать эти противные звуки?
О! Молоток для отбивных! Отлично отбивает не только говядину, но и молочную
свинину в подаренных мною красных трусах-боксерах!
Ой, уйдут, гады! Понимаю это по их расширившимся на пол-лица глазам и
более интенсивным попыткам если не открыть, то выломать дверь. Хватаю молоток
за ручку, но, увы, именно в этот момент дверь распахивается, и оба полюбовничка
вылетают в коридоре. Причем Танька, зацепившись за подол своего
халата, выпадает на четвереньках. И только громкий топот ног
по старому линолеуму, а потом оглушающий бабах закрывающейся двери говорят, что
парочка смогла уйти от моей карающей длани.
Тяжело вздохнув, закрываюсь на замок и отупело смотрю на бардак в
комнате.
Пока еще есть запал и злость, достаю все вещи Ваньки и вышвыриваю в
коридор. Надеюсь, к утру их разберут жители общаги для своих нужд. Затем
принимаюсь за уборку. Когда в комнате становится чисто, меня накрывает
осознанием того, что сейчас произошло. Резко начинает болеть где-то в желудке,
сердце придавливает бетонной плитой, а на глаза наворачиваются слезы. Усевшись
на стул возле стола, бывшего когда-то праздничным, начинаю некрасиво, со
всхлипами и подвыванием, но зато с полной самоотдачей рыдать.