– Э-э-э-э, Теодор, я прошу прощения, но мне нужно отлучиться в дамскую
комнату, – говорю мужчине, уже вставая.
– Вы вернетесь? – спрашивает с каким-то странным выражением лица
брюнет.
– Конечно, – уверенно отвечаю и иду туда, где, по моему мнению, должен
быть туалет.
А когда захожу в дамскую комнату, сразу же прикипаю взглядом к зеркалу.
Ма-а-ать моя женщина!
Первая связная мысль: это не я. ЭТОГО мой мозг точно не мог придумать,
и никакая кома подобное не оправдывает. В своем воображении я всегда
представляла себя яркой блондинкой, а-ля моя подруга Лара. Сексуальной и
красивой, с нужными выпуклостями в соответствующих местах. Кровь с молоком, так
сказать. А сейчас передо мной одно молоко. Или вернее будет сказать снег. Светлые,
почти белые волосы красиво вьются, ниспадая вниз до самой талии. Бледное, почти
лишенное красок лицо. Едва-едва розовые губы и совершенно отсутствующий
румянец. Красивое, но очень молодое лицо. Голубые и прозрачные, словно река в
морозный день, глаза. Реально к нам пожаловала внучка Дедушки Мороза – Снегурочка.
Ёлки зеленые!
Сколько я так стою перед
зеркалом – не знаю. Просто никак не могу прийти в себя от увиденного. «Невероятно,
невероятно!» – повторяю вновь и вновь, как заезженная пластинка. Когда мы зашли
в кафе, я только расстегнула пальто, но не снимала, игнорируя удивленные
взгляды Теодора. А теперь понимаю, что зря не сняла. Тогда бы сразу заметила,
что худенькое тельце под слоем одежды явно не моих родных объемов в сто четыре
сантиметра.
Что-то мой мозг выдает нечто странное в этой коме. Может, у меня было длительное
кислородное голодание, пока я лежала с куском льда в глотке? Боже! А если я
очнусь и буду как овощ? Ма-а-амочки! Я не хочу так! Пожалуйста! От истерики
меня спасает зашедшая в дамскую комнату девушка. Она бросает на меня
настороженный взгляд, видимо отметив, как я сжимаю до побелевших пальцев
умывальник с выражением лица: «Шеф, все пропало!» Девушка быстренько шмыгает в
кабинку и закрывается на замок. Правильно, а то мало ли тут Снегурок-извращенок
ходит. Криво улыбнувшись, поворачиваюсь к зеркалу спиной и иду к двери,
совершенно не обратив внимания на тонкий слой изморози, которым покрылся умывальник
в том месте, где я стояла.
Теодор сидит как-то напряженно ровно до того момента, пока я не машу
ему рукой. Тогда он расслабляется и даже слегка улыбается в ответ.