Сын Петра. Том 3. Шведский стол - страница 14

1702 год, февраль, 14. Москва

Солдат подбросил в костер пару поленьев и погрел руки, протянув ладони к огню.

Было морозно.

Но на проходной полкового поста жизнь била ключом. И отнюдь не газовым…

- Чего хмуришься? – хлопнув товарища по плечу спросил капрал.

- А чего радоваться? Сидел бы сейчас в лавке. Бубликами торговал. Эх…

- А то сейчас у тебя довольствие хуже?

- Не хуже. Если на круг. Но там было как-то приятнее, роднее.

- Роднее ему, - хохотнул другой солдат из бывших стрельцов.

- Свое же… своим же трудом жили.

- А то сейчас не своим? Али за службу не платят? Вон и жалование положено, и кормление казенное, и семье кормление выдают, и мундир. Дурно ли?

- Почему дурно?

- А чего же ты же недоволен?

- Ну…

- Многие ли из нас хорошо жили? – спросил еще один солдат. – На городовую службу заступили годовую и лавки да мастерские стоят. Обузой. Одно разорение. И женки с дитями перебиваются. У единиц дела шли хорошо.

- Вот! – патетично воскликнул капрал.

- Но это было наше! – не унимался солдат.

- Так-то жили плохо, но как-то хорошо! – хохотнул еще один. И наряд на у проходной засмеялся.

- Зубоскальте… зубоскальте…

- Ишь! – фыркнул капрал. - А чего бы нам не позубоскалить? Али ты в купчишки собрался?

- Еще чего!

- Так к чему такие разговоры ведешь?

- Тоскую…

Капрал покачал головой.

Он прекрасно знал, что если такие разговоры дойдут наверх, то этого солдата просто могут выгнать из полка. Чтобы не занимался его разложением. А его он знал давно. Еще с тех времен, когда был его десятником в стрелецком полку.

Да и, положа руку на сердце, многие из стрельцов ностальгировали.

Солдатская служба не стрелецкая. Воли меньше.

И глухое ворчание не прекращалось.

Ни на минуту.

Стрельцам сложно было смирится с тем, что их понизили статусом. До солдат. А именно так это ими и воспринималось. Хотя по уровню материального обеспечения их служба стала лучше. Ощутимо лучше…

Капрал посмотрел на солдата, что нес дрова к костру.

Усмехнулся.

Новая форма ему нравилась больше старого платья[1]. В первую очередь тем, что шить ее самому не требовалось. Выдавали из казны.

Всю и все.

От исподнего до головных уборов, обуви и прочего. Раньше о таком и помыслить было нельзя. А теперь – вот, пожалуйте.

Новая форма, в которую переодели все московские полки, была максимально единообразна и стандартизирована. Только офицерам определенные поблажки допускались, причем небольшие. Ну и по видам войск имелись небольшие отличия, минимальные. А вот от такой блажи, когда своя форма для каждого полка, отказались. Слишком много это создавало проблем.