Команда смотрела на Дирка со сложными чувствами. Он и с ними до
этого времени не говорил столь откровенно. Пожалуй, они и сами в
своей жизни вряд ли имели силы признаться вот так вот перед людьми,
от которых бы зависела вся их жизнь.
- Ну, это всё – если не брать в расчёт мою любовь и мою
привязанность к этим людям, - вдруг нервно рассмеялся Дирк. – Это
признание для тех, кто изначально считает меня двуличным выродком и
мерзким гадом. Так что даже в худшем случае я никого не предам.
- И я не виню, если вы в глубине душе не уверены в моей
честности и правда так думаете, - он обернулся к Дону и остальным.
– Мир жесток…
- Да чтоб меня расплющило, если я так хоть когда-нибудь думал! –
вскричал Дон. Остальные поддержали его возмущёнными возгласами.
- Но я на ваших глазах делал жестокие вещи, - возразил Дирк. – И
в душу вы не можете мне заглянуть.
- Ты во сне повторяешь имена родителей, - вдруг тихо сказал Тха
Нгэ.
- Ты что, слушаешь меня во сне? – закашлялся Дирк.
Тха Нгэ покраснела и ничего не сказала.
- Она это к тому, что человек, рискующий всем ради благополучия
родителей – и уже не в первый раз – это достойный человек. И даже
жестокость к врагам у него понятна и простительна, - сказал
Дон.
- Тогда не будем к этому больше возвращаться, - с облегчением
ответил Дирк. – Уже светает, но мы ещё можем урвать несколько часов
отдыха.
Спустя час после рассвета группа Дирка вместе с проводником -
лучшим охотником деревни – Бабой Нидвазубом отправилась по следу
оравы ядозубов.
След, как и предсказывал староста, оставался чётким и прекрасно
отслеживался по барханам. Он состоял из множества борозд,
оставленных телами, а также из клейкого вещества, покрывавшего
половые органы ядозубов, соприкасавшихся с песком. Кроме того, по
следу валялись там и тут сброшенные чешуйки и даже поломанные рога
и кости – такое часто происходило от большого скопления животных,
не свойственного им по природе. Направление вело на запад, как
примерно назвал его Дирк согласно положению солнца, то есть под
углом в 90 градусов от местоположения Ди Кро.
Они шли довольно быстро, но всё же к вечеру вынужденно сделали
привал. Хотя в большей степени это было сделано из-за Дирка, ради
его безопасности, но и остальные культиваторы не обладали настолько
острым ночным зрением, чтобы сражаться в полной темноте. А именно
такие ночи обычно расстилались над просторами Пустыни – в
противовес их родным на Океане. Там в небе парило несколько лун и
каждый из четырёх миров. Здесь же миры в небе виднелись очень
тускло и отдалённо, а лун не наблюдалось вообще. Небо оставалось
всю ночь очень тёмным, и даже далёкие туманности светились
приглушённо и как-то робко.