– А что стало с ней? – выдохнула
Елена. – С моей матерью?
– Четыре года назад определенный
судом срок рабства истек. Я ожидал, что Алиса вернется за тобой, но
она не объявилась. Я пытался разузнать что-то о ее судьбе, но в
архиве Сената мне отказались помочь. Не спасли даже связи среди
магистратов, наработанные за годы службы оратором. Так что я не
знаю. Но погоди, это еще не все…
Он вновь умолк, собираясь с силами.
Слушатели ждали, затаив дыхание.
– Алиса свято верила, что ценность
кортика не столько в украшающих его камнях, сколько в нем самом. Не
знаю, что она имела в виду. Ну, ножны посеребренные – так по
сравнению с камнями это ерунда, я их даже продавать не стал. Но
Алиса просила обязательно сберечь его для тебя. Вот он…
Рука старика, дернувшись, потянулась
под подушку и через несколько секунд действительно извлекла оттуда
изогнутый кортик в серебристых ножнах.
– Возьми, – голос Туруса внезапно
зазвучал торжественно и твердо – так, наверное, он гремел когда-то
под сводами судебных залов. – Возьми и ступай, отныне у меня более
нет перед тобой долгов… – он вновь захрипел. – Ступай, – повторил
он уже едва слышно. – Я устал…
– Ступайте, Елена, – сделал шаг
вперед медикус Луций. – Вашему дяде… Оратору Турусу, – поправился
он, – нужен покой.
Пошатываясь, словно во сне, Елена с
кортиком в руках двинулась к выходу из квартиры. В дверях Эдуард
приобнял ее за плечи – девушку трясло, словно в
лихорадке.
Александра. Давным-давно
Стражник отпер кормовой люк
воздушного катера и замер возле него с разрядником в руке. Легат
Квинт поднялся из своего кресла и жестом предложил Александре
последовать своему примеру. Та подчинилась.
– Прощайте, перегрина, – сухо
проговорил легат.
– Что передать Владыке? – спросила
она, выдавив кривую улыбку. Несмотря ни на что, казаться
безмятежной с каждой секундой становилось все труднее и
труднее.
– Не кощунствуйте, – укоризненно
покачал головой командующий городской когортой. Плюмаж его
парадного шлема мелко затрепетал.
– И не думала, – насмешливо тряхнула
она отросшей черной челкой.
– Прощайте, – повторил легат.
Александра собиралась, было,
ответить, но почувствовала, что голос ее в любой миг готов
предательски задрожать, и промолчала. Кивнув своему
высокопоставленному конвоиру, она гордо вскинула голову и шагнула в
проем люка. Дверь катера за ее спиной незамедлительно захлопнулась.
Еще одна, катеру уже не принадлежавшая, опустилась следом откуда-то
сверху, окончательно отрезая мир тех, кому суждено жить, от
последнего пристанища обреченных на смерть.