- Без дочери не уйдет, - пожал
плечами герцог.
Даор встал из-за стола и направился
к лежащей тихо, как мышка, девушке. Она зажимала искалеченную
правую руку левой, негромко постанывая, и больше не делала попыток
убежать.
- Кричи, - сказал ей Даор,
наклоняясь.
- Ч-что?
- Кричи. Твой отец должен тебя
услышать.
- Никогда! - гордо выплюнула
воительница из последних сил.
Герцог помедлил всего несколько
секунд. Лита, все еще не смевшая встать, знала: он прикидывает, как
быстрее добиться желаемого. Даор мог бы, как иногда делал, нежно
погладить девушку по лицу, заставляя забыть о причиненной ей боли,
заглянуть в глаза, обещая что-то большее, чем все, что было в ее
жизни раньше - и она, как и сотни других до нее, рассказала бы ему
все, что он хотел знать. Но ему не нужны были сведения или
верность, а значит, Даор поступит иначе.
- Сфатион Теренер, твоя дочь у меня,
- наполнил замок негромкий голос Даора Кариона. - Выйди сам, пока
она жива.
Эхом его голос пронесся по
разрушенным галереям и потерялся в холодном воздухе. Лита не
сомневалась: его было слышно в каждом домике прислуги, каждой
кухне, каждом обваленном закутке. Даор дождался, пока отголоски
затихнут.
Девушку подкинуло в воздух, как
пушинку, и что-то в ней хрустнуло, ноги вытянулись под
неестественным углом. Она заорала так громко, что Лита закрыла
Юории уши, прижав девочку лицом к своему пышному платью, чтобы она
не видела происходящего. Всего за минуту крик истощил воительницу,
и когда она тряпичной куклой рухнула на пол, горло ее сипело в
предсмертной агонии. Глаза Литы наполнились слезами. Ей не нужно
было видеть лицо брата, чтобы удостовериться, что оно
спокойно-заинтересованное. С таким выражением лица он обычно ждал,
что добыча сама забежит в расставленные им сети.
- Пришел, - спустя всего минуту
отчитался притащивший девушку воин, приоткрывая дверь. - Без
оружия. Хочет поговорить. Впустить?
Даор кивнул. Садиться он, впрочем, в
этот раз не стал.
Двое под руки ввели высокого
седовласого мужчину, поверх бурого колета которого была намотана
широкая красная лента, напомнившая Лите перевязь. Пленник бросил
взгляд на тело дочери, и губы его задрожали.
- Будь ты проклят, Карион! - взревел
он, вырываясь. - За что? За что? Я же здесь!
- Кто-то должен нести правосудие, -
равнодушно пожал плечами черный герцог, но Лита заметила в его
глазах искры ликования. - От имени императора.