- У нее нож! - крикнул он главарю. -
Твой, - хмыкнул Мышь, приглядевшись.
Алана приставила нож к собственному
горлу, похожая на загнанную лисицу. Герцог Даор смотрел в ее
отчаянные глаза и вдруг неожиданно для себя почувствовал, что не
хочет, чтобы девочка пострадала. Он отобрал у нее нож всего одним
движением и швырнул его прочь из клетки.
- А этот молодец, - кивнул в его
сторону подошедший Войцехт и тут же снова о нем забыл. - Ты больше
тут не выкобенивайся. На портрете волос нет?
- Неа, - ответил Мышь, разглядывая
какой-то смятый грязный листок. - Ни фига не видно.
- Значит, это без нас, - развел
руками Войцехт, а затем наклонился, взял косу и швырнул ее в
костер. Воздух тут же наполнился треском и смрадом горелых
волос.
Алана отодвинулась от прутьев и
посмотрела на герцога Даора с обидой. Теперь волосы обрамляли ее
лицо, неровным срезом кончаясь в районе ключиц. Это ей шло и
одновременно делало ее внешний вид еще более хрупким. Ее губы
дрогнули, она хотела его спросить, но вместо этого отвернулась.
- Они бы все равно его отобрали, -
сказал он ей в спину. - Тебе надо было бежать, когда могла.
Она зло обернулась и засмеялась,
закрывая лицо руками. Волосы упали поверх ее рук, скрывая ее
лицо.
- Нам всем нужно было бежать, пока
могли, - услышал он через плачущий ее смех. Обращалась она явно не
к нему. - А теперь нас никто не отпустит.
- Ну что ты, дочка, - погладила ее
по спине Ишара. - Прости, ты была права. Надо было. Но может, нас
доставят...
- Тебя, может, и доставят, -
отозвалась Алана, с силой растирая лоб. - А их?
Ишара не ответила.
Герцог погрузился в чтение с
неспокойным сердцем. То и дело он поднимал глаза от книги и каждый
раз упирался взглядом в спину девочки. Без косы она смотрелась
ранимо, кажется, ей было холодно. Плечи ее вздрагивали, и он не
понимал, плачет она или трясется на ветру. То и дело Алана
проводила пальцами по срезу волос, и тут же отпускала его, снова
сжимаясь в комок.
Ишара обняла девочку ночью, и ее
дыхание чуть выровнялось. Спала она, почти не шевелясь.
Утро было спокойным. Алана
проснулась, когда Мию и Алию сажали в клетку. Девушки, еще вчера
отказавшиеся от попытки бегства, сейчас выглядели куда более
плачевно. Одежда их была грязной. Алана с трудом подавила рвотный
позыв, отметив засохшую сперму на воротнике Алии. Она с сочувствием
смотрела на девушек: по мере того, как наркотик выветривался, их
лица становились все более беспокойными. Однако Трубач предложил им
хлебнуть чего-то из маленькой фляжки, и хотя Алана предупреждающе
замахала руками, обе послушно сделали по глотку. Через несколько
минут их глаза закрылись, и они, не замечая ни вони, ни кочек,
заснули, прижавшись друг к другу, как телята.