В тонкой майке стал подозрительно
быстро замерзать. Со свечой в руке вернулся в коридор, посмотрел на
домашний термометр и даже не удивился, обнаружив вместо двадцати
пяти всего пятнадцать градусов. Заранее предвидя результат,
потрогал батареи на кухне и в обеих комнатах. Они оказались
ледяными. Тепло гады тоже вырубили.
– Уроды! За что я коммуналку плачу! –
возопил взбешенный Артем. И несколько раз от души приложился ногой
по батарее. По дому разнеслось гулкое эхо ударов. Но никакого
отклика от обычно вспыльчивых соседей на этот раз отчего-то не
последовало.
Выплеснув злобу, Артем немного
успокоился и двинул в ванну за халатом.
Было от чего впасть в унынье. За что
бы ни брался в злосчастное утро, всюду преследовали неудачи. Просто
какая-то чудовищная непруха. Без сомнения, день начинался под
знаком беды, и лучше бы пересидеть его дома. Но как это часто
бывает – хорошая мысля приходит опосля. А пока судьба еще была в
его руках, Артем слишком торопился на работу и стоически
преодолевал растущие, как снежный ком, трудности.
Утеплившись халатом, Артем вернулся
на кухню. При свете свечи наскоро позавтракал бутербродами с
колбасой и запил остатками холодной воды из чайника. Перешел в
спальню, заправил кровать и переоделся в повседневный деловой
костюм. В коридоре накинул плащ, натянул кепку, взял в руки
портфель и зонт. Задув свечу, вышел из квартиры и захлопнул
дверь.
На лестничной площадке царил
кромешный мрак. Лампочки не горели. Лифт не работал. Пришлось
буквально на ощупь спускаться по лестнице, ежесекундно опасаясь
оступиться и загреметь в тартарары. Артем держался за перила и
ступал медленно и осторожно, как столетний дед. Пока спускался вниз
с седьмого этажа, в подъезде царила мертвая тишина. Никаких хлопков
дверью, никаких шагов, никаких голосов, ничего кроме звуков его
шагов. И это в будний день, в семь часов утра, в многоквартирной
девятиэтажке. Как будто никому сегодня не нужно было идти на
работу, а детям бежать в школу.
Улица встретила унылым полумраком и
мелким, противным дождем. Небо было плотно завешено темно-серыми
тучами. Ни в одном из окон окружающих многоэтажек не горел свет.
Уличные фонари тоже не светили. Налетел и ударил в лицо холодный
ветер, превратив капли дождя в колючие занозы. Зонт при таком
ветрище раскладывать было бессмысленно, Артем сунул его в портфель.
Поднял ворот плаща, втянул голову в плечи и, придерживая свободной
рукой порывающуюся улететь кепку, торопливо зашагал к
остановке.