Не знаю, зачем это делаю, но обнимаю Дееву чуть крепче, заставляя положить её голову мне на грудь. Пусть услышит, как бьется сейчас мое сердце, пусть поймет, насколько я неспокоен, когда она рядом. Главное, что сейчас она точно не узнает причину это неспокойствия. Хотя однажды это знание должно стать для неё спусковым крючком.
-Мне нужно идти, - говорит она, когда проходит несколько минут.
Взявшись за руки, идем с ней к подъезду. Выверенно поглаживаю круговыми движениями центр её ладони, надеясь, что эти ласки она будет ощущать еще долго. Как минимум до завтра. А завтра я снова обновлю её эмоции. Буду обновлять их каждый день. Ровно до того момента, пока Деева окончательно не увязнет в болоте своих чувств.
На прощание дарю ей еще один, но уже вполне невинный поцелуй. На этот раз она не уворачивается, не отталкивает меня. Деева будто дикий котенок, который только сегодня узнал, что такое ласка.
Сбоку вдруг раздается чей-то смешок. Тут же разворачиваюсь, чтобы послать на*ер мимо проходящего, но увидев того, кто остановился рядом, испытываю нечто, похожее на страх.
-Молодежь, привет, - ещё раз усмехается высокая худая девушка и заходит в подъезд.
Выдыхаю медленно, с наслаждением. Пронесло…
7. Глава 7.
Глава 7.
Стас, 24 сентября, четверг
Когда возвращаюсь вечером с тренировки, на пороге дома меня встречает Сонька. Заплаканная, с хлюпающим носом. Она смотрит так жалобно, что внутри всё рвется от злости и беспомощности.
-Что случилось, малявка? – подхватываю её на руки, пытаясь улыбаться. – Где родители?
-Мама готовит ужин, папы пока нет.
-Так почему плачешь, если мама дома? – спрашиваю, хотя, естественно, догадываюсь о причине.
-Потому, что мама плачет, - в который раз за прошедший месяц объясняет сестра.
-Ясно, - отпускаю Соньку на пол и снимаю куртку. – Побудь немножко у себя, - прошу её, сбрасывая кроссовки. – А потом я к тебе приду, поиграем.
Она, опустив голову, плетется в свою комнату. Я же дурею от бесконтрольной ярости. Ведомый ею, направляюсь на кухню в поисках матери.
-Привет. Что на этот раз? – недовольно спрашиваю, когда вижу мать. Она режет мясо, нашинкованные лук и морковь стоят чуть поодаль.
-Всё то же, - она ожесточенно вытирает слезу тыльной стороной ладони.
-Сколько можно из-за этого рыдать? – едва сдерживаюсь от ругани. Реально не понимаю, сколько еще можно разводить из-за этого сырость. Ну, поплакала один раз, ну, два.