- Ну, может, еще и слюбитесь? Может, Еленюшка, все не так уж и плохо у вас сложится? - жалобно предположил воевода. – Мы сегодня пир устроим горой. Всем богам дары преподнесем. Авось, примут. А по дороге Белогор Ведиславович еще и Велесу, покровителю Луня, особую жертву сделает. Да с такой жертвой да чтобы счастья у вас не было?!
- Какая такая жертва? – с подозрением вопросила Еленька.
- Лучше и не придумаешь! – уверил ее воевода. – Яремников-то, каких тебе Лунь в подарок прислал, в жертву Велесу принесут. Самых лучших пленников для бога отбирали. Самых ценных. Такой подарок самому Даждьбогу или Перуну поднести не стыдно.
Еленька ахнула и застыла, глядя вытаращенными глазами на отца.
Еленька сидела, съежившись, между корнями дуба. Дуб был знатный, уважаемый всеми местными жителями. Нянюшка рассказывала, что светличи и поселились около этого столетнего дуба, чтобы он их охранял. В конце лета богу Роду, который не требовал себе ни алтаря, ни истукана, ни храма, но выбирал вместилищем старое дерево, приносили подарки: плоды садов, мед с пасеки. И как было не отблагодарить того, кто это все им дал – Рода, родоначальника всего сущего.
Но в другое время к дубу не приходили, низко кланяясь издали. И стоял великан в окружении своих деток и сородичей, которые уважительно отстояли от него шагов на пятьдесят на широкой поляне.
Еленька сызмальства прибегала к дубу, когда хотела посоветоваться в трудной ситуации. И в детстве ей казалось, что Род слышит ее и помогает. Вот и сейчас душа девушки требовала собеседника, но такого в ее окружении не было.
- И вот что мне прикажешь делать, Род? – вопросила Еленька, когда хорошенько выплакалась, вытерлась рукавом и успокоилась. – От веночка избавиться не успела. Ну и пес с ним! Пусть чародей делает со мной что хочет. Я ведь, получается, целую дружину спасла. И братца родного. Так что пусть его, пусть в коврик закатывает.
Еленька прижалась щекой к нагретой солнцем и испещренной трещинами коре дуба. Дерево ласково шелестело на слабом ветерке, словно успокаивая. Еленька всхлипнула в последний раз, уже чисто для проформы.
- Я-то ладно… - с горечью сказала Еленька, хотя это было и неправдой: себя было очень даже жалко. Однако Роду об этом знать было вовсе не обязательно. – Но за что тех троих-то? Ишь что удумал чародей проклятый: ради брака своего людей в жертву приносить!