— Что ближе: Уларио или Блоре? —
спросил я
Я пожалел, что не было возможности
рассмотреть или даже захватить карту из рубки корабля. Но она была
такой огромной, что скрыть ее никак не получилось бы. Это такая
улика, всем уликам улика, которая орала бы любому появляющемуся с
нами рядом: «Они ограбили королевский корабль!» Так что нет,
удобство удобством, а безопасность важнее
— По карте чуть ближе Уларио, но это
если по дороге идти, а так только Всевышний и знает. — Серхио
крутанул кистью руки, изобразив какой-то символ, относящийся к
упомянутому божеству. — Разницы особой нет, где помирать.
— Предлагаю следующее. Подбрасываю
монету. Если она падает монархическим ликом вверх — идем в Уларио,
вниз — в Блоре.
— На все будет воля Всевышнего, —
согласился Сеохио.
Монарх явил свой мерзкий лик,
указывая на Уларио, поэтому мы пошли по дороге в ту сторону. Серхио
тяжело вздохнул.
— Дон Акунья говорил, что идти по
сангреларским дорогам нельзя. На них чаще всего разное чародейское
дерьмо сидит в засаде.
— На дороге мы хотя бы увидим, кто на
нас нападет.
Я повернул в сторону Уларио и пошел
по ровной дороге, на которой даже стыки между камнями не
чувствовались. Серхио пошел рядом.
— И не поспоришь, дон Алехандро, —
нервно хохотнул он. — Только не уверен я, что хотел бы столкнуться
со своей смертью лицом к лицу. Иной раз лучше не знать, что тебе
грозит. И умереть, даже не узнав от чего.
Наверное, в нашем положении правильно
было бы идти молча, но тихо идти по дороге мы могли бы разве что на
цыпочках, а спускаться в лес… Благодарю покорно, не хочется
узнавать, какие твари водятся в кустах и на деревьях.
— Зато мы встретим опасность с
оружием в руках.
— И не поспоришь, дон Алехандро. — Он
вздрагивал от каждого шороха, хотя трусом не был, но неизвестная
чародейская опасность — самая страшная. — Но лучше бы нам никого не
встретить.
В лесу тихо не было. Шелестели
листья, пели птицы, громко шуршала в подлеске какая-то живность.
Хотелось надеяться, что мелкая. Ветер доносил то аромат каких-то
цветов, то амбре гниющих пищевых отходов. Но второе – куда реже,
чем первое. Вылетевшая к дороге бабочка сразу залетела обратно, но
это не помешало мне разглядеть, что ее пестрые крылья были размером
в добрую мужскую ладонь. Больше к дороге не выходил никто. Лес
выглядел будто принюхивающимся к двум случайным путникам. Решающим,
что с ними делать. Это беспокоило.