У Коли я потом осторожно
поинтересовался, не искал ли меня кто, и даже фотки посмотрел все,
что нашел, но ни девица, ни старикашка нигде не засветились. Как
будто их там и не было.
И если бы не кольцо… Которое, черт
его побери, не снималось никак и ничем. Я его даже распилить
пытался, но не удалось даже поцарапать. А вот палец, напротив,
поцарапать удалось, и не единожды. Так что в конце концов я плюнул
и решил, что кольцо не так уж и мешает. Можно сказать, я к нему
привык. Сроднился. И выбросил из головы всю случившуюся ерунду.
Как выяснилось, сделал я это зря,
потому что оказался абсолютно не готов к последствиям. Впрочем,
если бы не выбросил, это ничего бы не изменило, потому что кто
может оказаться готовым к тому, что его телепортируют вместе с
тележкой, куда он старательно забрасывал продукты, рассчитывая
вкусно поужинать. Я как раз остановился перед полкой с салатами и
решал, какие брать, когда неведомая сила подхватила, и я оказался в
совсем другом месте. В голову пришла совершенно идиотская мысль о
том, что подумает охрана, рассматривая записи с камер. Как-никак,
меня украли вместе с продуктами на приличную сумму. И если на меня
им наплевать, то на кражу продуктов — нет.
Кто украл? Да вот эта троица, которая
сейчас на меня смотрела с видом собственного превосходства. Уже
знакомая неразборчивая девица, примерно моего возраста парень и
мужик постарше выделялись ярким пятном на фоне лесного массива.
Мужик при моем появлении потер руки и радостно сказал:
— Прекрасно, все в сборе, можем
начинать.
Вот тут-то я запаниковал
по-настоящему, потому что сообразил: сейчас меня будут убивать.
Давешнее представление было не розыгрышем, а вполне себе подставой.
И почему я не выслушал того старикашку? Здесь его нет, значит, мог
подсказать чего дельного.
— И что вы собираетесь начинать? — по
возможности невозмутимо спросил я.
— Смертельный бой между тобой и доном
Рикардо.
И что-то мне подсказывало, что
смертельный — это не фигура речи, а итог нашей битвы, если я не
придумаю что-то вот прямо сейчас.
А что можно было придумать? Только
забег по лесу. Мы стояли на поляне, довольно большой, но
переходящей в густые заросли. В таких кустах можно прятаться долго,
пока не наступит ночь и не получиться удрать подальше. Туда, откуда
меня кто-нибудь согласиться вернуть в мой родной мир. Потому что
этот мир — точно не мой, пусть я и понимал, что мне говорят, но
язык был не наш, не русский. Да еще и эти доны… Почему бы
благородному дону не пойти нафиг? Точнее, обоим благородным донам.
И забрать с собой предмет спора, потому что я на нее не претендовал
тогда, не претендую сейчас.