Стреляя таким макаром, из первых пяти магазинов, всего пару раз
промахнулся. Но последующие были уже не такие результативные,
траектории выстрелов стали менее предсказуемы. Я винил в этом
перегрев ствола, ничем иным такое падение точности объяснить не
могу. Под конец, на расстоянии более километра, рассеивание стало
слишком большим и мне приходилось подпускать фрицев всё ближе и
ближе.
Спустя полчаса и ещё два магазина пришло время решать вопрос с
нашей эвакуацией.
— Вот что Фёдор Михайлович. Мы с тобой в быстром темпе
достреливаем остаток и уходим, иначе нас зажмут. К немцам, вон с
той стороны, подкрепление подходит. Я попробую их проредить, но их
слишком много и похоже они связь тащат. Значит с ними идут
корректировщики, а попадать под артиллерию мне чего-то не
хочется.
Договорив, я жахнул двумя пулями по офицеру, но в очередной раз
промахнулся.
— Тьфу!
Федя, сидевший в углу чердака, посмотрел на меня и завис в
раздумьях.
— Мы одни остались, нет больше роты. Ещё минут десять и мы здесь
останемся. — Любовно погладив славно потрудившийся механизм,
уточнил.
— Уходить будем с пулемётом. Только крепёж придётся
оставить.
Его мы прибили намертво к широкой дубовой балке, проходившей
через весь чердак. Не перепилишь, а костыли вырывать — ну, это надо
быть суперменом.
— Точно все погибли?
Нет, мля, это я так шучу! Вместо ответа завёл свою
"шарманку".
— Тды-тды! Тды-тды! Тды-тды...
С закрытыми глазами снял опустевшую банку и протянул руку за
следующей.
Пыль, поднимающаяся после каждого выстрела, снова заполонила всё
пространство. Фёдор Михайлович не глядя сунул мне шестикилограмовую
банку магазина и свесился в дыру проёма — продышаться.
В начале мы, конечно, проливали пол водой, но так как я стрелял
прямо через кровлю, новая труха образовывалась постоянно.
Мне деваться было некуда, спасал противогаз с опущенным в сумку
шлангом. Но, учитывая, что температура воздуха отнюдь не плюсовая,
это был тот ещё мазохизм.
На всякий случай, последний магазин оставил на дорогу. Вещи и
оружие собраны, пустые магазины бережливый Федя покидал в мешок.
Вроде бы всё, можно уходить.
стукнул Фёдора по плечу, подталкивая его к спуску на второй
этаж.
— Давай, я за тобой! Сейчас только сюрприз для гостей
оставлю.
Отбив у русских этот населённый пункт, Густав Кёльнер, гауптман
штурмового батальона, решил лично посмотреть на тех, кто так долго
и ожесточённо сопротивлялся.