Под конец января, во время проведения очередной энцефалограммы,
ко мне в гости заявился сам нарком. Сверкая улыбкой и своей
залысиной, очкарик принёс целый мешок фруктов. Дождался окончания
процедуры и вручил его, словно медаль за призовое место в
марафонском беге. — Здравствуй, Коля. Ну, как ты? Есть
улучшения?
Мне очень хотелось сказать ему всё, что я о нём думаю, но, к
счастью, этому помешал врач. Невысокий, худощавый мужчина,
неловкими движениями начал снимать с меня шапочку с датчиками,
уронил её и заметался, не зная что выбрать – убрать всё по местам,
или быстрее покинуть палату.
— Здравствуйте, Лаврентий Павлович. Всё нормально, головные боли
уже не так мучают и при ходьбе почти не шатает. Можно сказать,
готов к новым допросам.
Мрачно зыркнув исподлобья, Берия дал понять, что эта шутка была
неуместной.
— Извините, это у меня нервное. — Поспешил исправиться. — Мне
действительно стало лучше.
— Хорошо. А, как с твоими способностями? — Берия покрутил
растопыренными пальцами руки перед собой. — Вернулись?
Можно подумать ему не доложили о моём самочувствии. Я ещё три
дня назад (по секрету) шепнул Фокину о восстановившихся
способностях. Так-то, они никуда не пропадали, но надо же было
как-то отомстить следакам‐мозгоклюям и дуболомам-конвойным за
причинённые мне страдания.
— Да, Лаврентий Павлович, вроде бы всё нормализовалось.
Нарком повеселел. — Отлично! Тогда собирайся, поедем на твоё
новое место службы.
Прикольно, у меня уже служба появилась. Без меня меня женили?
М-да! Но делать нечего, с этим человеком спорить не принято. Собрал
свои вещички в чемоданчик, любезно предоставленный Фокиным, и бегом
из опостылевшей палаты. Сели в машину и (кто бы сомневался) поехали
на Лубянку.
— Располагайся, чувствуй себя, как дома. Хе-хе-хе. — Хихикнувший
(кошмарно выглядело) Берия обвёл помещение широким жестом
хлебосольного хозяина. — Если, что-нибудь захочешь изменить, то не
стесняйся обращаться к капитану. Алексей Валентинович тебе во всём
поможет.
Ну, я бы не сказал, что это место для меня новое. Здесь, в своё
время, Юрий Сергеевич меня держал под замком, после "йодной
проказы" с курсантами.
— Лаврентий Павлович, в чём заключаются мои обязанности? — Решил
прояснить главный вопрос. — Чем я буду здесь заниматься?
А заниматься мне пришлось проверкой руководящего состава НКВД,
РККА и других высокопоставленных деятелей. Сидя в удобном кресле,
или лёжа на диване следил сразу за четырьмя кабинетами, где
проходили беседы. Приглашённые отвечали на ряд каверзных вопросов,
заданных доверенными лицами, отобранных лично Лаврентием Палычем, а
я записывал фамилии тех, кто начинал юлить, или обманывать внаглую
и сигнализировал нажатием кнопки. В кабинете загоралась лампочка и
человека переводили на четыре этажа ниже, где начинали колоть по
взрослому.