Пыхтя от
натуги, Марк обогнул возникшую преграду в виде трупа и пополз
дальше. Где-то впереди сейчас ползли два пограничника, которых
война застала возвращающимися из отпуска.
На фоне
светлой песчаной отмели, на берегу, возвышаясь страшными громадами,
показались стальные туши танков.
Вот на броне
одного из них появилась фигурка Дениса с Орловщины, значит Захар
пополз вправо.
У них был
приказ демонтировать пулемёты с
двух подбитых Т-26, забрать диски и заминировать проходы между
танками. По возможности, взорвать вражеские четвёрки. На более
лёгкие чешские 38-ые полковник сказал не отвлекаться.
Марк волок за
собой мешок с толовыми шашками, проводом и танковыми минами,
обмотанными в ветошь, а в кармане лежали капсуль-детонаторы. Кроме
него, с такой тяжестью мало кто справился бы, а посылать людей
больше Сабашвили запретил. Тем более, Шалдин, в отличии от
большинства, знал как устанавливать заряды и умел пользоваться
динамоэлектрической машинкой.
Совсем
выдохшись, он перевернулся на спину, давая мышцам короткий отдых.
До первого подходящего места было метров пятнадцать, и он решил не
тащить весь мешок.Достав парочку
удлинённых параллелепипедов, почти по семь килограмм каждый, он
дополз до промежутка между нашей тридцатьчетвёркой и немецким
Т-III.
Выкопав ямки
перпендикулярно проезду, с небольшим смещением по диагонали, Марк
установил взрыватели, после чего аккуратно вернул дёрн на
место.
Вскоре, мимо
лейтенанта проползли Денис с Захаром, подтаскивая за собой кусок
брезента со танковыми пулемётами. Попросив помочь, они оставили ему
запасные диски, чтобы он забрал их, когда закончит.
Через час,
когда основная работа была завершена, Марк прислонился к холодному
траку – перевести дух. Он просчитывал сколько ему понадобится
времени, чтобы произвести минирование Т-IV‐ых.
Вдруг его
сапога кто-то коснулся.
— Шайзе. —
Раздался сдавленный шёпот невидимого в ночи вражеского
солдата.
Вроде и сил не
осталось, а подбросило как на пружинах. Схватил и так сдавил, что
наверняка переломал несколько рёбер наткнувшемуся на него
немцу.
— Н‐найн,
найн.
Марк было
вскинулся, но тут же замер. Почти в упор, сквозь круглые очки, на
него смотрели глаза ещё одного сильно перепуганного
немчика.
— Н‐найн, их
бин комунист. Их бин...
Совсем молодой
пацан с карабином в руках. Почему он не выстрелил? Чего он лепечет?
Коммунист?