Жила Амелька с того, что ей крестьяне за лечение приносили. Не
голодала, но и не роскошествовала. Люди тут селились не сказать,
чтобы очень богатые, а в помощи Амелька не отказывала никому. Даже
если нечего было дать ей за лечение, потому что последний хлеб
вчера подъели. Что ж теперь, оставлять таких на божью волю? Божья
воля – то хорошо, конечно, на Бога надеяться правильно, но и
самому-то, как говорится, не след плошать. И если той божьей воле
немного помочь, то ничего плохого же не случится?
Все окрестные слухи стекались к Амельке – кто вскоре поженится,
у кого прибавление в семействе, у кого овца пропала, кто наторговал
в воскресенье хорошо, а кто пропил последнее. И потому она не
удивилась, когда в начале зимы, по первому снежку постучалась к ней
в дверь Данка, первая деревенская красавица.
Девка уродилась – кровь с молоком. Глаза синие, косы золотые,
румянец на щеках так и горит, собой статная и величавая – понятно,
что все окрестные парни головы заворачивают, когда она по улице
идёт, как только ещё шеи себе совсем не своротили. Только вот
что-то не видно румянца-то на щеках, не стряслось ли чего?
Амелька кивнула девке:
- Проходи, садись да сказывай – какая нелёгкая тебя с утра
принесла.
- Отчего сразу нелегкая-то? – огрызнулась Данка, девка была
языкастая, за словом в карман не лезла.
- Да вот с радостью-то ко мне не особо ходят, больше с болью да
с печалями. Так что выкладывай, что там у тебя.
- Дитя я ношу, - выдохнула Данка.
Что ж, немудрено. Если хотя бы половина тех слухов, что про неё
ходят, верна – то неудивительно вовсе, а удивительно только то, что
раньше с ней ничего подобного не приключилось.
- Отец просватал тебя?
- Да, - села, опустила голову. – За сына побратима своего,
издалека, из-за Нового Тарга. Я его и в глаза-то ни разу не видела.
А сейчас письмецо прислал, что они к Рождеству на смотрины едут. И
если отцы договорятся – то быть свадьбе. А какая мне теперь
свадьба?
- Так ты его и в глаза не видела?
- Нет, - вздохнула девка.
- Дай руку, - Амелька села напротив и протянула свою.
Взяла левую ладонь девушки, послушала. Всё верно, в тягости она,
недавно, не больше месяца прошло.
- Кто отец ребёнка?
- Ясь…
- Который Ясь?
Ясем в их деревне кликали каждого пятого, наверное.
- Да который матушки Агнешки сын, что к збуйникам нынче
подался.