И меня словно с горы столкнули в пропасть чужого языка. Охватила
такая жажда знаний, такая необходимость постичь новое, что я
вырвала книгу из рук принцессы и принялась читать вслух. Сама. Она
периодически поправляла произношение и подсказывала перевод слов,
но каким-то волшебным образом я и сама догадывалась о значении
некоторых. Постепенно помощь и вовсе перестала требоваться. Дочитав
эту книгу, я принялась за заботливо подсунутый синевлаской словарь,
жуя принесённый принцессе обед, а затем и ужин. Голод мучил просто
зверский. Надо отдать ей должное — еду она даже не тронула, всё
оставила мне, сама хрустела какими-то сухарями.
Очнулась я уже вечером, проглотив три книги и в совершенстве
владея гленнвайсским. Прочитанные за несколько часов любовный
роман, словарь и учебник по истории Таланна лежали на столе. В
распахнутое окно виднелся целующий горизонт Гриан — так называли
местное солнце. Комнату заливало закатным золотым светом.
— Ну что? Как обстоят дела? — спросила принцесса уже на местном
наречии.
— Приемлемо. Акцента нет?
— Нет. Завтра ты под предлогом интереса к качеству образования
на новых курсах присоединишься к занятиям других девочек. Спросишь
у любого серого, где именно будут проходить курсы для аристократок,
тебя проводят. А сейчас пойдём, я представлю тебя отцу и
матери.
И снова — дрожащий в воздухе портал. Нет, даже обидно, что магия
невидима.
— Почему нет ни свечения, ни вспышек, ни мерцаний хотя бы
каких-нибудь, когда ты колдуешь? — разочарованно спросила я.
— А должны быть? — насмешливо откликнулась Лалисса. — Это тебе
колдовство или цирк? Главное не спецэффекты, а эффект!
Покои короля можно было бы охарактеризовать двумя словами:
лаконичная роскошь. На этот раз витражных стен было целых две,
помимо гостиной и кабинета я ещё заметила собственный зимний сад за
одной из дверей. Король — ещё не старый, вполне приятный на
внешность шатен — читал бумаги, делая пометки серебристой перьевой
ручкой.
— Лала? — поднял он голову и прошёлся по нам с принцессой
пытливым взглядом светло-голубых глаз. — Удивительно… И правда твоя
полная копия.
— Папа, это Лисса. В её мире она была Лизой, так что вполне
созвучно, ошибаться не должна. Завтра она скажет всем за общим
завтраком, что Лалой её имеет право называть только семья и
возлюбленный, а ещё потребует смены гардероба и нового тренера. С
этого и начнём.