Я наконец в полной мере осознала, на что подписалась. До этого,
видимо, эйфория от излечения мешала думать нормально. Да и игривый
тон принцессы не способствовал серьёзной оценке ситуации. Она,
безусловно, молодец. Сыграла свою роль идеально. Подставила так
подставила. Сначала организовала аварию и искалечила, потом
великодушно меня исцелила, попутно уговорив на крайне сомнительное
с точки зрения моей безопасности мероприятие. А дальше исчезла с
радаров, оставив меня один на один со всеми возникающими
трудностями. Ведь не ей придётся отвечать головой, если обман
вскроется. Да, король с королевой опасности для меня не
представляют, но разве кто-то может дать гарантии касательно
остальных?
Что на уме у канцлера? И как мне теперь себя с ним вести?
Хорошо хоть до безобразия красивому блондинчику хватило мозгов
отказать. А может, нажаловаться на него канцлеру, пусть они между
собой разбираются? Или за проникновение в спальню принцессы без
приглашения Эйрала накажут всерьёз, а не просто пальчиком
погрозят?
С содроганием вспомнив, какая участь постигла всех Лжедмитриев,
я вдруг очень чётко осознала: шутки кончились.
Лалиссе за её проделки ничего не будет, да она вообще может
сказать, что не при делах, просто умотала на отдых, а вот
Лжелалиссу демонстративно распнут на дыбе в назидание потомкам.
— Благодарю за обед и пищу… для размышлений, — выдавила я,
сглатывая ершистый ком в горле.
— Вижу, ты наконец прониклась серьёзностью ситуации. Что ж,
прекрасно, дочка, — с едва уловимой насмешкой сказала королева. —
Думаю, теперь не нужно сотрясать воздух, убеждая, что ни Манн, ни
Салаир в качестве романтического интереса тебе не подходят, что бы
ты там себе ни вообразила.
— Да, мама. Я оценила перспективы таких романов.
— Вот и чудесно, — радостно улыбнулась королева. — Не переживай.
Я уже сказала Салаиру, что у тебя был небольшой эмоциональный
перегрев, и ты решила немного встряхнуться, поменяв старые
привычки.
— Нервный срыв?
— Не совсем. Кому нужна репутация неврастенички? Просто
неприятное расставание с очередным любовником и обычное
человеческое желание что-то поменять в жизни.
— Думаешь, что он удовлетворится таким объяснением?
А вдруг у канцлера на службе есть призраки, которые влёт
определят, что у меня нет магии? Это будет весомейшим
доказательством моего самозванства. Надо расспросить об этом
призрак старой королевы.