Откуда-то из-за стены спальни донесся
шум яростной драки, несколькими секундами ранее разбудивший чуткого
Магистра. Шум быстро приближался и нарастал. Ко мне вдруг прильнуло
трепещущее женское тело, и до смерти перепуганный голосок герцогини
Лориетты прошептал:
– Прустан, мне страшно!
– Успокойся, дорогая,
– откликнулся я голосом де’Сива. – Рядом со мной ты в
полной безопасности.
В следующее мгновенье дверь спальни
содрогнулась от сильнейшего удара, хлипкий замок разлетелся на
куски, и я увидел глазами подскочившего на кровати Прустана, как в
опочивальню, распахнув обе дверные створки, ворвался огромный, как
медведь, бородач, вооруженный гигантским боевым молотом. В этом
зловещем визитере я, с изумлением, узнал своего доброго друга и
помощника гнома-полукровку Жеба Коваля.
Прорыв к герцогу достался ему
нелегко. Под правым глазом у парня набухал фиолетовый синяк. На
широком носу алели три глубокие царапины. С разбитой нижней губы по
бороде стекала тонкая струйка крови. Обнаженные до плеч руки были
залиты кровью, стекающей из многочисленных порезов. Штаны и
безрукавка, так же от души порубленные, превратились в лохмотья, но
скрытые под одеждой ноги и туловище, судя по отсутствию крови,
остались невредимы. В таком помятом, растрепанном виде, с
непривычно всклокоченной бородой и горящими огнем боевого безумия
глазами я видел Жеба впервые, сейчас он мало напоминал хорошо
знакомого мне добродушного ворчуна. Чего уж там говорить о герцоге,
видевшим моего помощника до этого всего-то пару раз, да и то
мельком. Разумеется, де’Сив его не узнал.
Рядом с Прустаном завопила до
полусмерти напуганная жена, и ее отчаянный вопль вывел магистра из
секундного замешательства. Тело бывалого воина среагировало на
потенциальную опасность быстрее мысли. Неуловимым змеиным движением
герцог выхватил из-под подушки кинжал, выскользнул из-под одеяла,
соскочил на пол и, как был в ночной сорочке и колпаке, бесстрашно
кинулся на здоровяка Жеба, собственным телом закрывая визжащую за
спиной герцогиню.
Но в намерения Коваля, как тут же
выяснилось, не входило причинять какой-либо вред Его Светлости.
Задыхаясь и едва переводя дух после яростной схватки с
телохранителями де’Сива, здоровяк швырнул на пол свое грозное
оружие, рухнул на колени перед набегающим герцогом и пробасил: