– Нам кажется еда пересолённой, –
невозмутимо заявил отец.– Вот испробуйте.
Он сунул трактирщику под нос вилку с
картошкой. Тот отшатнулся от неё, как от огня.
– Господа…господа, – тихо прошептал
трактирщик, тряся седеющей башкой, из глаз его покатились слёзы. –
Вы должны меня понять! Они забрали её!
– Кого? – негромко спросил отец.
– Нашу дочь, – с ужасом прошептал
трактирщик, смахивая с щек слёзы. – Они сказали, что вам надо
подсыпать в еду чёрную специю и, если я этого не сделаю, они убьют
её!
Два парня, которые сидели за стойкой,
тихонечко поднялись со своих мест и двинулись к выходу. Я краем
отметил, что, несмотря на простецкую одежду селян, у одного из них
на руке посверкивает золотое кольцо. А у другого, на шее висит цепь
толщиной в палец.
Я подскочил и успел преградить им
путь, материализовав меч. Мой меч умел производить на людей
неизгладимое впечатление. Вот и сейчас парни застыли и испуганно
подняли руки.
– Далече собрались? – холодно
поинтересовался я.
Парни переглянулись.
– Мы ни при делах, дружка, –
забормотал, оправдываясь один из них. – Зуб даю, не причем!
– Ага, – подтвердил второй. – Нам
делов-то было отправить птицу с посланием, схавали вы эту еду или
нет. А за это нам вон какие знатные цацки! Не суди строго,
барин!
– Ну, кто б отказался дружка? –
вторил ему другой.
– Человек с мозгами, – процедил я. –
Который знает, что бесплатный сыр, только в мышеловке.
Парняги синхронно почесали репу, с
этих чудил и взять-то было нечего, кроме плохих анализов.
Мроты смотрели удивленно, но
демонстрировали нейтралитет, мол, ваши дела не наши заботы. Вряд ли
для такой простой операции Роджер стал бы задействовать столько
людей. Нет, эти мроты – обычные мроты, не подставные в этом я был
уверен.
В итоге парняг мы связали. И оставили
на попечительство трактирщика с женой. Дочку их обещали постараться
спасти и вернуть домой. Еду отравленную специями сожгли.
Трактирщик с женой ещё долго
извинялись и плакали. Чтобы загладить свою вину дали нам в дорогу
пирогов. Пироги оказались нормальными, не шедевр кулинарного
искусства, но раздраконенный аппетит утоляли хорошо. Только Лейла
отказалась их есть, что собственно никого не удивило.
Мы вновь уселись в экипаж и помчались
дальше через лес. Два часа дороги были позади, осталось еще
полтора. Меня беспокоило только, выдержит ли Лейла такую нагрузку,
она после передышки выглядела немногим лучше, чем до неё. Время от
времени я посматривал на неё, она это чувствовала, и гордо не
подавала виду, что ей тяжело.