– Сам хотел помериться писюнами? – нагло усмехнулся я. – Можешь
считать, что я уже победил.
Томаш не выдержал такого надругательства над своими чувствами и
со злобным воплем кинулся в бой. Ярость застилала ему глаза,
поэтому я легко сумел уйти от его беспорядочных ударов.
И уже сам перешел в наступление. Томаш был противником на
порядок выше Роджера – это ощущалось сразу и, если бы его не душили
эмоции, то мне было бы куда труднее суметь достать его.
Я сделал выпад и уколол его в бедро, парень даже не
почувствовал, что ранен, продолжая, как полоумный, яростно махать
мечом. Так, что я едва, поспевал отбиваться.
Протрубил рог.
– Первая кровь! – торжественно объявил глашатай. – Ваша
светлость, Томаш, вы будете продолжать бой?
– Да! – нетерпеливо прорычал Томаш.
Вновь зычно протрубил рог.
– Да будет так! – прогрохотал глашатай.
Я обманутый прошлой битвой с Роджером раскатал губу на то, чтобы
перевести дух, однако перерывов в этом поединке не
предполагалось.
Томаш вновь обрушил на меня град ударов.
Если сосредоточенности и концентрации ярость мешала, то вот к
выносливости и силе она здорово прибавляла.
Я начал хорошо так сдавать. Слабость эта дебильная еще некстати
накатила. И Томаш меня все же достал, больно рубанув плечо. Я
поморщился.
– Первая кровь! – вновь, как через вату, раздался голос
глашатая. – Ваша светлость, Эрик, желаете сдаться?
– Нет! – стиснув зубы, выдохнул я.
И вновь мечи скрестились в дикой пляске. Металл лязгал о металл,
выбивая искры. Толпа вопила, поддерживая своих любимцев, причем
симпатии быстро менялись в зависимости от того, у кого было больше
шансов одержать победу.
Дыхание не хватало, в боку кололо. Из-за чего происходящее
размазывалось в пятна. Сокол упорно дремал во мне, не желая
приходить на выручку. А мне не хватало сил и навыков для достойного
отпора.
И вновь меня обжег удар Томаша, и вновь рог, и вновь вопрос
глашатая.
И снова бой, я знал, что если Томаш, ранит меня в третий раз, то
исход поединка будут, скорее всего, решать герцоги и определенно не
в мою сторону.
Я буквально собрал всю силу и волю в кулак. Победа нужна была
мне ни ради тщеславного желания быть признанным избранником, да,
пофиг мне на этих засратых герцогов. Но Фил, Фил заслужил быть
лордом.
И вдруг я почувствовал какую-то тяжесть в левой руке. Вначале
сдрейфил, что это Томаш опять достал меня, потом понял, что нет,
что-то другое.