Взрослым по большей части было плевать на подростков. И в
межличностные конфликты они почти не вмешивались.
Их задача была - накормить, одеть, помыть, отправить в больницу,
если заболел, или в школу на учебу, а дальше они были предоставлены
сами себе.
Даже тех, кто сбегал они не искали. Вернулся и ладно, живи
дальше. Не вернулся, ну и бог с тобой. У нас таких как ты еще пять
сотен человек, надо, чтобы они были одеты, обуты, умыты. Всё.
Дальше сами, как-нибудь.
Через семь лет жизни я начала жалеть малышей или тех, кто попал
в интернат из тепличных условий, в раз лишившись всех родителей.
Потому что, хоть и была уже взрослой (все же двадцать пять по
меркам людей уже прожила), но всё равно понимала, что я почти такая
же, как они.
Враз лишилась мамы и более-менее нормальных условий для
жизни.
И поэтому иногда защищала их от местных.
Но быть с ними рядом слишком долго я не имела права, ведь я не
взрослела физически, поэтому постепенно мне приходилось уходить в
тень и прощаться с ними навсегда.
Сама не понимаю зачем это делала. Наверно, чтобы не сойти с ума
от одиночества. Не иначе.
А может просто решила взять под своё покровительство «жалких
людишек».
Так я порой, успокаивала себя.
Ведь я дитя Великого Леса, и не пристало мне опускаться до
них…
Но порой, было так тоскливо, что хотелось, хоть какого-то
общения.
И, привязывались к ним, как бы мне этого не хотелось.
Позже я продолжала присматривать за детьми уже маскируясь под
другой личиной.
Так я случайно обрастала друзьями, хотя эти друзья и не
подозревали об этом. Но зато, уже не чувствовала такого сильного
одиночества.
И вот настал час «икс», мама наконец-то нашла нам дом и защиту.
Точный адрес она скинула мне в смс-сообщении на мой новенький
телефон, который я заработала честным трудом.
Можно было, конечно, его и украсть, тем более что для меня это
не представляло никакой опасности, но не пристало заниматься
воровством дочери Великого Леса. Поэтому я устроилась в местный жэк
поломойкой, и драила подъезды.
Для дочери Великого Леса работать своими руками – было не
зазорно, а даже почетно.
Мама рассказывала, что всех, кто работал руками очень
уважали.
Тем более, что я ничего толком и делать-то не умела.
В школу я не ходила, ибо все знания я уже получила, и мне было
бы там скучно, а других заведений для интернатовских детей никто не
предлагал.