— Придавить бы тебя, гадёныш, —
констатировал Карп, внимательно всё выслушавший. — Мало того, что
ты, положив на все понятия, к ментам побежал, так ещё и это!
Главарь неожиданно схватил со стола
свёрнутую в трубку газету и с силой нанёс ею несколько ударов по
комсомольскому лицу. — Это что такое? Что это? Что это, я тебя
спрашиваю? — орал Карпухин, охаживая Валю свежим номером «Казанской
звезды», от чего бледная физиономия последнего стремительно
покрывалась розовыми пятнами.
— Олег Васильевич, да я не виноват! —
выпалил Соболевский, дождавшись секундной паузы в процедуре
экзекуции. — Это журналюга всё переврал! Я когда с милицией
общался, он свою собаку выгуливал. Ну и подошёл к нам, дескать «а
что случилось?»…
— Ну, а ты всё и разболтал, крысёныш,
— закончил за собеседника немного успокоившийся Карп. — Ладно,
слушай сюда. То, что писака про тебя в прессе статью тиснул, нам
может и в масть сыграть. Ты теперь у нас борец с преступностью!
Пламенный комсомолец, бл…-муха! — хохотнул главарь. — Может даже
получится тебя по партийной линии наверх двинуть. Будешь нас от
ментов прикрывать.
— Да… — угодливо хихикнул Валя. — Мы
тогда ух как развернёмся…
— Рот закрой! — снова взбеленился
Карп. — Я щас говорю!
Соболевский испуганно осёкся и
принялся молча поедать глазами главаря, не решаясь даже
шелохнуться. Однажды он стал свидетелем расправы Карпухина над
неугодным подручным и теперь отчаянно боялся повторить судьбу
несчастного. Наконец, Карп продолжил:
— Далер сказал, что из-за твоей
тупости вы нарвались на очень крутых бойцов. Он, как ты сам знаешь,
спортсмен бывший, боксёр-перворазрядник. Так один из «терпил»,
которых вы решили нагнуть, метелил его с такой силой, что у Далера
теперь не лицо, а отбивная. А твой «клетчатый» вообще троих наших
за несколько секунд положил, пока ты, гнида, за деревом
прятался.
Карпухин сделал небольшую паузу, ещё
раз всё взвесил и озвучил своё решение:
— Носом землю ройте, но найдите этих
двоих раньше ментов! Такие бойцы, если они ни с кем не связаны, нам
самим пригодятся. Ну, а если они из «южных» или «заводских», то
придётся их грохнуть, иначе пацаны не поймут. Ты лично, падла, их
исполнишь, а я прослежу!
Услышав это, Валя затрясся, как
осиновый лист, но, зная крутой нрав Карпа, возражать не осмелился.
Только сейчас он начал понимать, в какую беду его завёл собственный
язык, когда он так неосмотрительно решил нагнуть «лоха» в клетчатом
пальто…