Никогда еще его так не унижали. Отец Питер ясно дал понять, что Роджер только называется сэром, а по сути есть кусок дерьма, недалеко ушедший в развитии от человекоподобных жаб, которых пасет. Самое обидное, что это было правдой.
Когда Роджер учился в академии, он знал, что служба в Оркланде – не сахар, что она ломает людей, что из каждых десяти рыцарей, назначенных на должность пастуха, только один находит достаточно сил, чтобы сохранить человеческое достоинство. Все преподаватели говорили в один голос: нет хуже судьбы для воина, чем судьба орочьего пастуха. Учись, говорили они, учись, сволочь, не будешь учиться – жаб пасти станешь. А Роджер смеялся и не верил. Умом-то он понимал, что есть такая опасность – угодить в проклятое место, называемое в газетах красивым словом Фронтир, но он никогда не верил, что эта позорная участь может быть уготована лично ему. Пусть он не лучший курсант на курсе, но и не самый худший ведь! Да, мечом он владеет плохо, но он силен и вынослив, ему все равно, как бежать кросс – в кольчуге или без. Из-за плохого зрения он ни разу не сдал зачет по стрельбе из лука, но зато на ножах третий на курсе. А по рукопашному бою – пятый. Есть много курсантов, которые хуже него, они-то в Оркланд и поедут!
На третьем курсе он отказался писать факультативную курсовую работу, так и сказал профессору:
– Святой отец, я воин, а не жрец. Жрец сражается знанием, а воин сражается мечом.
Профессор долго разглядывал Роджера, Роджеру показалось, что тот смотрит на него как на некое диковинное земноводное. Потом профессор сказал:
– Не знанием сражается жрец, но разумом. И даже из воинов лишь те сражаются мечом, кто забыл лицо своей матери, а истинные воины сражаются разумом, направляющим их меч. Не упражняя разума, а упражняя лишь тело, не постичь высот воинского искусства, не пройти путем воина достаточно далеко. Ты, должно быть, отличный мечник?
– Нет, – ответил Роджер, немного смутившись.
– Тогда ты, наверное, замечательный лучник? – спросил профессор.
Курсанты начали пересмеиваться.
– Я отлично сражаюсь на ножах и без оружия! – воскликнул Роджер.
– Тогда тебе прямая дорога в Оркланд, – сказал профессор. – Там эти умения пригодятся.
Так Роджер получил первое предупреждение.
Роджер не внял ему, он предпочел отмахнуться от слов профессора, дескать, что может знать книжный червь о судьбе воина! Но книжный червь оказался прав. На четвертом курсе, когда декан распределял курсантов по спецкурсам, Роджер был зачислен на орковедение. Это было второе предупреждение, и, в отличие от первого, оно было ясным и недвусмысленным, это было скорее пророчество, чем предупреждение. Роджер потребовал аудиенции у декана и сказал декану прямо в лицо: