Лёха Длинный, как несложно догадаться
по прозвищу, был высоченного роста. На линейке перед уроком
физкультуры он стоял первым номером. Эдакий смуглокожий и
черноволосый юный великан. Несмотря на характерную для рано
вытянувшегося мальчишки худобу, он был плечист и невероятно силён.
Единственный в классе Лёха Длинный мог одной рукой выжать над
головой большую шестнадцатикилограммовую гирю, причём каждой рукой
– левой два раза, а правой аж шесть раз.
Лёха Коротыш, опять же, как несложно
догадаться по прозвищу, был маленького роста. Русой макушкой он
едва дотягивал до груди тёски-однофамильца. Несмотря на невысокий
рост, Коротыш был крепким и сильным мальчишкой. Он, как и лидер
Куницын, слыл задирой и обожал драться. В характерных для первых
школьных классов частых кулачных дуэлях со сверстниками Коротыш
многократно выходил победителем против более высоких
противников.
Ещё один член шайки Куницына
– Марсель Валиулин – будучи чистокровным татарином,
получил от главаря Мишки прозвище Француз. Своё решение Куницын
обосновал схожестью необычного имени Валиулина с наименованием
большого французского города. Кроме густой шевелюры иссиня-чёрных
волос и чуть раскосых карих глаз, во внешности мальчика больше не
было ничего примечательного. Обычный одиннадцатилетний пацан,
среднего роста, среднего телосложения.
В отличие от неприметного Француза,
четвёртый приятель Куницына – Фима Кувшинников – был даже
чересчур заметен. Обладая от природы широкой костью, он мог бы
иметь богатырское телосложение, но, из-за болезненной склонности к
ожирению, вместо крепких мышц, по могучему скелету квашнёй
растекались жирные телеса. Его производное от фамилии прозвище
– Кувшин – прекрасно сочеталось с пузатой и толстобокой,
как вышеозначенный сосуд, фигурой. Вечно красное, толстощёкое и
прыщавое лицо Фимы постоянно лоснилось от пота, а сальные волосы
цвета лежалой соломы неподдающимися расчёске вихрами торчали во все
стороны. Несмотря на кажущуюся со стороны неуклюжесть и
неповоротливость, Фимка, при необходимости, мог стать фантастически
проворным. Благодаря этому ценному качеству во втором классе
толстяка приняли в хоккейную секцию, и за три года превратили во
вполне приличного вратаря.
Последним, шестым членом шайки
Куницына, был Серёга Крюков – голубоглазый блондин по
прозвищу, разумеется, Крюк. Ну а какое ещё, скажите на милость,
может быть прозвище у мальчишки со столь выразительной фамилией. Он
был высокого роста – на линейке стоял вторым следом за Лёхой
Длинным – худощавый, узкоплечий, с непропорционально длинными,
на фоне короткого туловища, руками и ногами. На его вытянутом, как
у кузнечика, продолговатом, тонкогубом и неулыбчивом лице постоянно
висела маска равнодушного отчуждения, словно оно принадлежало не
одиннадцатилетнему пацану, а столетнему деду, которому давно уже
всё на Свете обрыдло. Под стать выражению лица был у Крюка и
характер – такой же скрытный и угрюмый.