— Не парься. — Он беззаботно дернул головой и развернулся лицом к выходу из комнаты. — Мне не нужна домработница. Пойдем уже есть.
Странно, но его слова, безобидные и брошенные походя, Дашу задели. Переместившись следом за ним на кухню и затем заняв свое место за столом, она все также продолжала прокручивать недавний диалог у себя в голове.
— Как универ? — поинтересовался Артем, когда чай был разлит по кружкам и открыты обе коробки пиццы.
Не сводя глаз с тарелки перед собой, Даша постаралась придать голосу беззаботный, почти скучающий оттенок:
— Все как обычно, — сообщила она обыденным тоном и затем, о чем сразу пожалела, решила добавить: — Расписание плотное, но скоро немного разгрузится. Как раз найду работу и смогу съехать...
Артем словно и не услышал второй части ее ответа.
— Точно в универе все ок?
Его настойчивый интерес заставил Дашу поднять голову от стола. Артем, конечно, уже смотрел на нее пристальным, изучающим взглядом, от которого она столь успешно пряталась последние десять минут.
— Да, — солгала она вновь. — Все как всегда.
Игнорируя его наполненное сомнением молчание, Даша повернулась к коробкам с пиццей и взяла кусочек.
Изнутри грудь разъедала потребность выговориться, найти понимание и утешение, заверение в том, что она не заслужила того, что происходит. Даша предпочла запить ее сладким чаем, как безобидную горечь в горле.
Погружать ничем не обязанного ей Артема в несерьезные по сути проблемы было совершенно незачем. Иногда, подобно минувшему только что порыву, Даша чувствовала себя на грани ненужных откровений, но, к счастью, что-то всегда ее останавливало.
Стараясь сохранять холодный и ясный рассудок, она мысленно повторяла самой себе, что ничего действительно ужасного в стенах института не происходит. Пусть преподаватели и сокурсники стали относиться к ней с едва скрываемым презрением и даже холодной враждебностью, прямых конфликтов не было.
Случайно ловить краем уха перешептывания за спиной оказалось неприятно, но вполне выносимо, и за последние дни Даша почти научилась игнорировать косые взгляды и отголоски чужих разговоров. Она почти избавилась от возникающих при получении неожиданно низкой оценки сомнений в объективности преподавателя, попросту запретив себе подозревать всех окружающих в злом умысле. Однако часть ее сознания — вероятно, наиболее склонная к паранойе, — оставалась не убеждена и ежедневно, стоило Даше только ступить в холл института, напряженно готовилась к худшему.