— Да, конечно, — невпопад ответила я. Из корзинки пахло так, что я на миг ощутила себя собакой Павлова. Спохватилась: — Заходи… те.
Айгор, опасливо оглядевшись, переступил порог.
— Чего вы боитесь? — спросила я прежде, чем сообразила, что не стоит вслух предполагать, будто мужчина может чего-то бояться.
— Я не боюсь, — ожидаемо вскинулся он. — Я беспокоюсь о твоей репутации.
Ну-ну. Беспокоился бы ты о моей репутации, отправил бы кухарку. И, к слову, где я — пусть будет уже «я», с этими переселениями рехнуться можно — жила все эти годы?
— Давай, помогу отнести это в столовую, — совершенно непоследовательно добавил он и двинулся в дом, не дожидаясь приглашения пройти в комнаты.
— А как же моя репутация? — поинтересовалась я, не торопясь сходить с места.
Не то чтобы я опасалась каких-то поползновений с его стороны, но в чем-то Люция была права. Это в наше время репутация умерла, а всего лишь пару веков назад, став изгоем, человек — а тем более, молодая женщина, вроде меня — был обречен. Пока я не знаю нравов этого мира, лучше не нарываться.
— Ты мне не доверяешь? Мне?
С чего бы мне доверять человеку, которого я впервые вижу? Я вежливо улыбнулась и сказала как можно мягче.
— Спасибо, что хотите мне помочь, но я справлюсь. Поставьте, пожалуйста, корзину, и не утруждайтесь.
Лицо Айгора вытянулось, как у обиженного ребенка.
— А ты изменилась, Лиса.
Значит, я и тут Лиса. Ну что ж, хоть что-то осталось у меня от прежней жизни.
— Может быть, — все так же мягко сказала я. — Время меняет людей.
— А приют не идет на пользу характеру, — горько заметил он, ставя на пол корзинку. — И все же вчера ты была рада меня видеть, а сегодня…
А сегодня на месте той девушки, что была рада тебя видеть, оказалась я. И я не стану оправдываться — тем более что и оправдываться мне не в чем.
Он обвел взглядом прихожую.
— Дом тоже изменился. Я помню его светлым и гостеприимным. Не то что сейчас.
Это камешек в мой огород, или у меня паранойя?
— Значит, хорошо, что я этого не помню, — ровным голосом произнесла я.
— В самом деле? — Он шагнул ближе, и я едва удержалась, чтобы не попятиться. — И… нас тоже не помнишь?
Час от часу не легче!
Он потянулся, словно желая обнять меня и я едва увернулась.
— Ваша мама, наверное, уже волнуется, что вы задерживаетесь, — холодно улыбнулась я. — Всего доброго и спасибо за помощь.