— В норме. Физический дискомфорт
отсутствует. — Голос ресоциализированного был холодным и скрипучим,
под стать внешности.
— Вы не спали сто двадцать девять
часов, не принимали пищу шестьдесят четыре часа и… вы в норме.
— Да. — Снова холодный и лишённый
эмоций ответ, но сложно было ожидать другого от таких как он. Ведь
именно такими их и создавал Юревич, бесчувственными и верными
орудиями, инструментами в нужных руках.
— Ладно, — уже обращаясь к
ассистентам, — запускайте диагностический комплекс…
— Я слышу голос…
***
Ученый поражённо замер, прекратив
манипуляции с оборудованием. Как и следовало ожидать, ассистенты
последовали его примеру. Кроме назначенного совсем недавно —
«птенец» впервые работал в этой группе и ещё не знал, что
происходящее сейчас сильно выходило за пределы уже сложившегося
здесь понимания нормы.
— Чей голос? — От волнения Вадим
перешёл на хрипящий шёпот.
— Не знаю, доктор. Он холодный и
далёкий. Я пытался говорить с ним, но он не слышит. Только
приказывает, — медицинское оборудование стало угрожающе пищать,
фиксируя букет факторов от банальных участившихся пульса и
сердцебиения до ряда аномалий, — только приказывает. Он как мёртвый
Бог, доктор. Он давно мёртв, но его голос остался. Я слышу его.
С каждым словом голос заключённого
терял спокойствие и лёгкую отрешённость. Напряжённое тело пробило
дрожь, а гримаса на лице походила в один момент на бедолагу, у
которого буквально всё свело жуткими судорогами, а в другой больше
напоминала дикого зверя.
— Что он вам говорит?
— Он не слышит, он мертв, —
заключенный стал впадать в истерику и пытался вырваться, — я хочу
чтобы он меня услышал, но я не могу докричаться!
Какое-то время исследовательская
группа просто наблюдала за заключённым, фиксируя разные показатели
для последующего подробного анализа. Это прекратится только тогда,
когда появятся опасения, что объект их исследований такими темпами
сможет навредить себе. Не говоря уже о вкрадчивом страхе того, что
«это» может вырваться.
— Что он вам говорит?! Отвечайте,
немедленно!
***Юревич уже сам повысил голос,
пытаясь «прорваться» сквозь чужую истерику. И это сработало. И дело
было не в харизме, авторитете или прочих естественных вещах —
просто сработала цепь ментальных закладок, которыми было щедро
напичкано чужое сознание. Не прошло и десяти секунд, а медицинское
оборудование уже начало фиксировать успокоение «пациента». Закладки
сработали на твёрдую «отлично».