До последних суток. До того времени, как Генрих женился на непонятной человечке из другого мира! И сейчас у Генриха зрела твердая уверенность, что причиной дворцовых беспорядков являлась именно она! Та самая стерва, сравнившая его, тайгера, с кошкой!
Очередной коридор, соединявший господские комнаты и комнаты для слуг, никак не желал заканчиваться. Генрих, отвлекшись от своих мыслей, нахмурился. Местный домовой, существо наглое, зловредное и жадное, частенько с удовольствием подшучивал таким образом над слугами. Но не над ним же, герцогом Норбирейским!
- Мага вызову, - пригрозил Генрих в пустоту, - он тебя к порядку призовет!
Молчание. Хотя, конечно, дождаться от домового ответа было невозможно. Внешне вроде ничего не изменилось, но вдали показалась деревянная лестница, ведущая в служебные помещения. Генрих хмыкнул и зашагал быстрее. Пора, наконец, разобраться и со слугами, и с женой! Показать, кто в этом доме хозяин!
Шел Генрих тихо, по ступенькам спускался так же. Ему необходимо было застать их всех врасплох.
Сначала он услышал шум. На кухне, наверное, это было привычным делом, не жестами же общались работники. Но в том-то и дело, что, кроме речи, до чуткого слуха Генриха доносился и смех. Над чем там было смеяться? Над рецептами супов?
У самой двери он заметил знакомые фигуры: родители стояли молча и, судя по их позам, заинтересованно наблюдали за происходившим в комнате. Родители! Его собственные родители! Верхушка аристократии!
Отец, вероятно, почувствовавший запах сына, повернулся к Генриху, приложил палец к губам. Генрих нахмурился: да что там, Бездна их всех забери, происходит?!
Шаг, второй, третий. Вот уже Генрих возле входа. Отец потеснился, освобождая место. Генрих впился глазами в развернувшуюся перед ним картину и чуть не выругался при матери на орочьем.
Его молодая жена, внешне настоящий тайгер, что-то весело объясняла заинтересованно смотревшему на нее главному повару. Тот, настоящий тролль, повар в третьем поколении, допустил ее до своего святая святых – плиты – и позволил помешивать непонятно пахнувшее варево, кипевшее на небольшом огне.
Небо и земля в представлении Генриха поменялись местами. Жена аристократка! Готовит на кухне! Да это же позор на весь род! И почему молчат родители?!