«Наши руки не для скуки», - твердила в далеком детстве бабушка, обучая Иру простым блюдам. Что-то сложное Ире не давалось. А вот борщ сварить, сырников или оладий напечь она умела. Чем и воспользовалась, появившись на кухне в ином мире.
- Как это у вас нет капусты, - добродушно ворчала она, расспрашивая шеф-повара об имевшихся продуктах. – Как вы вообще живете без капусты? О! Вот это по вкусу вроде похоже. Что это? Рапанар? Блин, хоть бы не забыть. Значит, смотрите. Надо сделать так…
Время пролетело быстро, и вот уже на плите доходит борщ, на блюде стопкой лежат сырники.
Ира подумывала еще и компот приготовить, да насчет кваса узнать, когда притихший было домовой иронично посоветовал:
- Обернись.
Ира послушалась: в дверях, с улыбкой на губах, наблюдали за ее действиями свекры. А позади них в ярости сверкал глазами любимый супруг.
- Проходите, гости дорогие, - Ира шутливо поклонилась, отвела руку в сторону. – У нас как раз ужин поспел. Поздний, правда. Но зато вкусный.
Муж открыл рот, покосился на свекровь, переступившую порог, закрыл рот, взглядом пообещал Ире всю глубину своей любви, повернулся и, буквально чеканя шаг, направился вон.
«Нервы ему лечить надо, - решила про себя Ира. – И вот что бесится? Сам, небось, по борделям успел пошастать, а мне и готовкой развлечься нельзя».
Слуг помладше из комнаты выгнали. Остались Ира, шеф-повар, дворецкий, высокий седой мужчина с длинными ушами, и свекры. В этом составе и поужинали молча.
Затем, уже со свекрами, Ира поднялась в господские комнаты.
- Генрих в ярости, - сообщил свекор, когда они дошли до выделенной Ире спальни. – Он слишком серьезно относится к традициям и аристократическому воспитанию, а потому тебя ожидает долгая лекция на тему недопустимости такого поведения.
- Переживу как-нибудь, - легкомысленно пожала плечами Ира. Она на многочисленных собраниях часовые «проповеди» директрисы свободно мимо ушей в свое время пропускала, а здесь и подавно справится.
Нашелся воспитатель. Ира, при желании, сама кого угодно могла воспитать. Так что нашла коса на камень.
Следующие два часа Генрих усиленно тренировался в оружейном зале – просторном помещении, наполненном разного рода холодным оружием. Шпаги, рапиры, кинжалы, ножи – все пошло в ход. Нужно было срочно сбросить пар. Иначе существовала вероятность придушить ненаглядную супругу. А такого исхода дела ему, герцогу, не простили бы ни собственные родители, ни родители жены, ни дядя. Жить вдали от благ цивилизации, сосланным непонятно куда, Генрих не желал, а потому выкладывался на полную.