— Э-э-э-э…не зная, что сказать.
На ее голос из-за пазухи Сфеноса
выглянула девочка. Орк собирался отдать человечке ребенка и попросить
позаботиться о нем, но глаза женщины резко округлились, а потом черты лица
исказил ужас. Ведро выпало у неё из рук, и она громко, выжимая из легких весь
воздух, закричала. С надрывом, как кричат перед смертью.
Визг тетки рвал орку перепонки, и он,
вжав голову в плечи, попятился назад, не понимая, что происходит. Не могла же
она его так испугаться? Сразу ведь не испугалась. Да и люди с орками никогда не
враждовали.
Из разных концов деревни в ответ на
крик донеслись голоса, хлопанье калиток и топот бегущих по обледенелой дороге
ног.
— Проклятая! — закричала женщина. — У
него проклятая! Заразу нам принес!
В голове орка, как шаровая молния,
полыхнуло и прокатилось воспоминание. Ну конечно! «Проклятыми» называли
переболевших человечек! Они считались заразными всю оставшуюся жизнь.
Сфенос развернулся и так быстро, как
позволяла покалеченная нога, побежал в сторону леса. Вслед неслись проклятья.
Мужчины и женщины ругались и махали вилами, кричали все вместе, так что
отдельных слов было не разобрать. Четко слышно было только:
— Проклятая!
В спину полетели камни. Один раз в
орка попал горящий факел. Шкура, укрывавшая плечи, задымилась. Орк сбил огонь
рукой. Кто-то спустил собаку. Её зубы клацали возле голых ног. Сфен нагнулся и
схватил кусок толстой доски, торчащий из свежего пепелища, мимо которого
пробегал, и ударил пса. Собака жалобно взвизгнула и отпрянула в сторону, но
потом продолжила преследовать и лаять, но не так смело, как прежде, а за селом
и вовсе отстала. Доска стала не нужна, и великан бросил её в снег, не
подозревая о том, что держал в руке кусочек дома, в котором родилась и выросла
сидевшая у него за пазухой девочка. Сутки назад в том доме еще теплилась жизнь…
Сфенос добежал до леса, сипло дыша,
словно загнанная лошадь— давненько он не бегал! Оглядевшись вокруг, нашел
высокий пень, тяжко уселся на него и задумался.
— И что мне с тобой делать? — спросил
скорее себя, чем девочку.
Из-за ворота в узкую щель между краев
шкуры на орка смотрели заплаканные синие глазенки. Малышка поняла, что
произошло, и теперь ей было страшно и обидно. Люди, знакомые всю жизнь, вдруг
стали врагами, желавшими её смерти. Она доверчиво прижималась к зеленому
великану и вытирала о грязную рубаху мокрые от слез щеки.