А я…
Как я буду с этим жить дальше? Этот бешенный адреналин, он же схлынет. И я сойду с ума от этой грязи. Как буду смотреть в глаза Косте, остальным? Да даже самой себе в зеркале! Кого я там буду видеть? Грязную шлюху, которая позволила себя отыметь незнакомцу в какой-то клубной раздевалке?
О, нет! Я не могу допустить такого!
– Посмотри на меня!
Его пальцы обхватывают подбородок.
Резко дергают лицо вверх.
Зажмуриваюсь, но все равно не выдерживаю этого накала.
– В глаза, – рвано хрипит он, и этот надтреснутый хрип заполняет вены. Выстреливает, лупя по каждому нерву. Заставляет дрожать. Покоряться. Распахнуть глаза.
– Вы ошиблись… Я не… Не из тех…
Бессильно лепечу и тут же замолкаю, встречаясь с его черным дьявольским взглядом.
И тут же словно лечу в пропасть.
Упала бы. Если бы огромные руки не удерживали сейчас меня.
Его глаза пронзают. Насквозь. Выжигают свое клеймо прямо внутри. Во всех внутренностях. До края. За гранью.
И меня ведет.
Пьянею, как он самого крепкого алкоголя.
Черный взгляд. Дьявольский. Порочный.
Пропитанный адской похотью. Такой, от которой даже воздух в маленькой комнатушке начинает сгущаться. Его можно резать ножом.
Ударяет прямо в сердце. Разносится по крови. Заставляет ее вспыхнуть в миг.
Полыхает. Дурманит. Заставляет покориться. Сгореть в этих лихорадочных алчно пожирающих меня до последней капли глазах.
Закалывает, как бабочку на булавку. Пронзает.
– Я. Сказал. Ты. Моя.
Каменный пресс буквально врезается в меня, вышибая воздух окончательно.
В голове мутнеет, когда его чувственные губы властно обрушиваются на мои.
Сминают. Размазывают.
Последнее слово он произносит прямо мне в рот.
И его голос лупит. Ударяет куда-то внутрь живота.
Проносится огнем вместе с его диким вкусом.
Вкусом зверя. Настоящего мужчины. Силы такой, что заставляет всех вокруг расступаться перед ним.
Вкусом, от которого забываешь обо всем на свете…
И лишь распахиваешься, подчиняясь его напору.
Он толкается языком мне вовнутрь, обжигая до самого горла. Порабощая.
Пробуждая во мне самой что-то дикое. Первобытное. Отзывающееся пронзающей насквозь дрожью во всем теле. Прострелами в позвоночнике.
Дурманом. Который заставляет глухо стонать, проглатывая этот стон, который тут же забивается уверенным алчным языком мне обратно в горло.