От всех этих переживаний на душе разлилась мутная
липкая хмарь и я, чтобы развеяться, вышел на двор. С пригорка, на
котором стояла крепость, открывался благостно-пасторальный вид
нижнего города и окрестностей. Сероватые дымки из труб, отблески
закатно-красного солнца на стеклах домов, зелень деревьев. Красота.
И вот посреди этого может начаться стрельба... Грустно, но делать
нечего, видно, в этом мире иначе нельзя. Скоро надо идти в кабак
Дыка, пообщаться с его кандидатами-наемниками.
Что заставило обратить внимание на расхристанную, еле
бредущую опираясь на забор фигуру пьяного мужика, и сам не знаю.
Скользнув поначалу безразлично взглядом, я словно ощутил укол по
нервам. Еще не разобравшись, но, уже волнуясь, я встал и постарался
рассмотреть его внимательнее. Елки. Да. Что я стою, как идиот, надо
подойти поближе! Забыв о предосторожностях, я ускоряющимся шагом, а
потом, убедившись, что глаза не обманывают, бегом бросился к
человеку.
- Митя! Живой! Господи, да что с тобой?
Парень отупело смотрел куда-то в сторону, выглядел он
так, словно напился до полной невменяемости. Держаться на ногах
самостоятельно не мог. Одежда вся изодрана, на лице синяки и
кровоподтеки. Мать вашу! Ухватив его за бок, и почти таща на себе,
я как мог быстрее двинул к казарме. Только теперь и заметил, что
нас с Митрием со всех сторон прикрывают несколько бойцов Курбаши, а
сам он стоит у входа в молодечную с оружием в руках. Елки. Лишь бы
Митька выжил!
- Стой, Славка, не тащи его пока никуда. Вот, усади на
лавку и держи, чтобы не свалился. - Приказы Фархад отдавал мягким,
спокойным тоном. Наклонившись к лицу парня, десятник посмотрел
зрачки и зачем-то близко склонился над Дмитрием. - От него пахнет
алушем, это местное снадобье, иногда полезное, но вроде как яд или
наркотик легкий. Видно, в него влили приличную дозу. У человека
потом память отшибает на раз. От такой дозы с неделю в себя
приходить придется. Так, парни, хватайте его и тащите в санблок,
Глеб, бегом за Петром, пусть принесет противоядие. Уверен, есть у
него.
Повернувшись ко мне, все еще крепко держащему Митрия,
Курбаши медленно проговорил.
- Славка, с ним все будет нормально, оклемается. Отпусти
его - ребята сами справятся.
Я с трудом понял, что говорит десятник. В голове гулом
отдавалось: эта тварь пернатая посмела вот так, цинично и жестоко,
поступить с парнишкой ни в чем не повинным! Подняв глаза на
Фархада, я, задыхаясь от злобы и ярости, смог лишь выдавить по
частям: