Словно издалека донесся голос вождя.
- Приведите пленников.
Прошло совсем мало времени и в круг втолкнули Пернача и
остальных бандитов. Кута снова заговорил.
- Если один из вас убьет в поединке этого человека, то
получит свободу и коня. Остальные умрут. Вам решать.
Вот оно что. Лихо, а ведь я не могу ничего делать, как
бревно, бери и убивай, защищаться нет никакой возможности. И почему
мне в этот миг пришли в голову строки:
Я, что мог быть лучшей из поэм,
Звонкой скрипкой или розой белою,
В этой жизни сделался ничем,
Вот сижу и ничего не делаю.
Ничего я в жизни не пойму,
Лишь твержу, пусть плохо мне приходится,
Было хуже Богу моему,
И больнее было Богородице.
Николай Степанович, когда вас расстреливали, я уверен,
вам было страшно, но вы не сдались. Что ж, пусть так. Буду сидеть и
ничего не делать. Точнее, буду изо всех сил стараться
подняться.
Происходящее между бандитами меня не волновало, главное,
эта задержка дала время, немного, но всё же... Я упорно старался
почувствовать руки и ноги и постепенно это начало получаться.
Удалось, опершись на руки медленно, пошатываясь, но подняться с
колен. Но на большее времени не хватило. Передо мной появился
Пернач, окровавленный, задыхающийся, со сбитыми костяшками пальцев.
Значит, это он вырвал себе счастливый билет, ценой жизней бывших
подельников. Не удивительно.
Негромкий, полный властной силы голос вождя донеся и до
моих ушей.
- Рус, сейчас будешь сражаться с кетарай - воином,
избранным Духом. Он очень слаб сейчас, но ты бойся его. Он - твоя
смерть.
Пернач, почернев от ненависти, стоял, дожидаясь команды
нападать. Удивительно, как сейчас он напомнил мне тех гиен в его
усадьбе. Зверь, бешеный зверь. Но почему нет ненависти? Почему мне
жаль его? Зачем он живет, тот, кто должен убить меня? Перед
вечностью его поступки пусты. Но некогда думать теперь об этом,
потом, когда в моем распоряжении будет вечность. Все потом. А
теперь надо сражаться. Нельзя сдаваться, это всего лишь яд в моих
жилах, значит, его можно победить. Ну же, руки, поднимайтесь,
сжимайтесь кулаки, пришло время драться! Но ничего не получалось,
сил хватало лишь стоять, чуть покачиваясь и все. Враг, получив
отмашку, кинулся ко мне и сильно, технично ударил в челюсть. Звезды
вспыхнули в глазах, и я повалился на землю, но Пернач не стал
торопиться, он ждал, ждал пока я встану. А я поднимался. Но он не
утерпел и лишь я стал на одно колено, снова обрушил на мою бедную
голову новую серию ударов. Елки, боксер. Небо. Высоко-высоко.
Кружится. Все кружится. Надо вставать. Зачем? Не ясно, но вставать
надо. Поднимаюсь и снова удары. А почему я все еще соображаю,
должен давно отрубиться... наверно кетас действует. Ну, давай,
вставай же! Опять удар. Власть над телом постепенно
восстанавливалась, но слишком медленно. Сколько он еще будет играть
со мной? Неужели даст шанс? Наверняка хочет увидеть поверженным и
только потом убить. Но этого удовольствия я ему не доставлю.
Вставай, Славка, вставай! Где-то вдалеке плавает перекошенное лицо
Пернача. А ему досадно, твари, значит, я молодец. Держись Славка! С
трудом, но поднимаю руки и делаю шаг к врагу. Боишься тварь!
Отступаешь! Пернач в первый миг и, правда, отступивший на пару
шагов, совладал с собой и бросился ко мне. На этот раз бить он не
стал, а захватив мою шею в замок, начал душить, давя на кадык
предплечьем. Словно горло попало в сжимающиеся тиски. Больно. Очень
больно. И как вспышка - воспоминание. Ведь это в моей власти!
Действуй! Дыхание прекратилось, сердце остановилось. Я умер.